ГЛАВА 13: В КОТОРОЙ Я НАСЛАЖДАЮСЬ НОЧНЫМИ ВИДАМИ И ПОЛУЧАЮ ОЧЕНЬ ВЫГОДНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Спать, как и прежде, не хотелось. Разговор с проклятым монахом разбередил сердце, вынудил вспомнить прошлое, а это навеяло такую дикую тоску, что хоть лезь на обрыв, запрокидывай голову и вой на луну.
Лагерь понемногу утихал. Простолюды закончили бубнить, загасили кострища и легли спать. Мало-помалу стихли даже те, кто, пыхтя удовлетворял свои насущные потребности. Я взобралась по склону, испугав одного из караульных и легла на спину, рассматривая звёздное небо. Звёзд, или прибавилось, или они просто стали ярче. Казалось, будто небесные огоньки подмигивают, обещая открыть некую тайну.  Мерно шумел невидимый прибой, и я ощущала, как незримые волны толкаю меня в бок.
Зашелестело. Я поврнула голову и уставилась на сержанта. Он тоже уставился на меня, пробормотал ругательство и побрёл дальше. Должно быть, проверял караулы.
Хотелось думать о чём-то хорошем, но в голову лезла лишь всякая неприятная ерунда. Да и то, если подумать: много ли в моей жизни был этого, хорошего?
Мама…Я почти ничего не помнила. Жёсткие пальцы, тёмные волосы и голос, охрипший, то ли от ветра, то ли от дешёвого пойла. Расплывчатое пятно лица и качающийся огонёк во тьме. Потом ощущение одиночества и холодный ветер, настойчиво царапающий тело под жалким тряпьём одежды.
Сьоанную игру, в которую я играю до сих пор, предложила Колючка. Мы, тогда как раз нашли приют в заброшенной избушке угольщика. На крупно повезло: Царапка с Ведьмой сумели утащить пару свежих караваев из булочной. Все наелись от пуза, напились чистой родниковой воды и лежали на глиняном полу, уставившись в небо.  Звёзды той ночью светили почти так же ярко, как сегодня.
Разговор пошёл о родителях и всхлинувшая Мышь предложила той дуре, которая затронула тему, заткнуться, а лучше – сдохнуть. Наступило долгое молчание. Нетрудно догадаться, что у нас, бродяжек, не очень задалось с родственниками. И тут в разговор вступила Колючка. Она принялась рассказывать, как вчера с отцом ходила на рыбалку, а когда вернулась, мать угостила свежеиспечёнными пирогами. С малиной, а не черникой, как на прошлой неделе.
- Ты совсем рехнулась? – спросила Мышь. – Вчера на нас спустили собак и тебе чуть жопу не оторвали! И вообще, я тебя знаю целую вечность и…
- Помолчи, - в голосе Колючки не ощущалось раздражения. – Знаешь, лучше я буду помнить, как вчера ходила на рыбалку, а потом ела пироги с малиной. И у меня есть папа и мама, а в соседней деревне – бабушка, которая красиво поёт, когда сидит за прялкой.
- Ты – чокнутая, - прошептала Мышь, но без уверенности.
А я подумала: почему нет? Ведь, если подумать, то вчера всё равно прошло и лучше вспоминать, как мы с мамой ходили в лавку выбирать мне новые сапоги. Но торговец опять оказался пьян и пришлось удовлетвориться леденцом на палке. Вкус, правда, не помню. Вроде, кислый. И мы шли домой и вместе с мамой пели песенку. Не помню слов, но весёлую. Мама смеялась и её светлые волосы развевал ветер.
Всё виделось так отчётливо, что я расплакалась и уснула.
Колючку убили через неделю. Забили кольями, когда она пыталась стянуть тощую ободранную курицу. Избили и оставили клокотать кровью. Мы оттащили подругу под деревья и сидели вокруг, глядя, как жизнь вздрагивающими рёбрами покидает тощее тело. Потом Колючка пробормотала: «мама» и затихла. Было тепло, земля оказалась мягкой, и мы смогли закопать труп.
Но странная игра так и осталась в моей голове.
Так что, теперь, когда я вспоминаю детство, то помню не жёсткие руки и сиплый голос. Нет. Красивое лицо, золотистые волосы и мягкие ладони, предлагающее очередное угощение любимой дочери.
Это – всё хорошее, что со мной произошло в детстве. Воображаемые воспоминания.
Я перевернулась на бок и начала рассматривать ночной лагерь. Некоторые кострища ещё белели бельмами дремлющих углей. Во мраке медленно перемещались тени караульных. Отец Найд продолжал сидеть у реки, но так неподвижно, словно монах задремал. Возможно, так оно и было. Тихо всхрапывали спящие кони и дева слышно журчала река.
Всё спокойно и все, кроме стражников, спят. Мне-то какого Вопрошающего не спится? Или я реально собираюсь выслеживать нашего шпиона? Угу, стоило спуститься, взять Наверру за ухо и рявкнуть: «А ну, не спи, старый чёрт! Сиди со мной и слушай, когда закончится ваш магический кавардак.» Угу. А если он сам всё это и придумал? Для отвода глаз?
Внезапно появилось странное ощущение. Точно, что-то невидимое давит на глаза. Я даже привстала и попыталась понять, какого Вопрошающего происходит. Взглянула на небо – всё нормально. Направо, там, где многоголосно храпели простолюды – то же. Повернулась, встретила сонный взгляд топчущегося на месте караульного. Никаких странных ощущений.
Хорошо. Теперь медленно повернём голову и…Точно! Существовал небольшой участок лагеря, при взгляде на который глаза начинали слезиться и всё становилось расплывчатым, точно в тумане. Именно в этом направлении находились спальные места дворян и палатка королевы. Никогда прежде с таким не сталкивалась.
Я вскочила на ноги и уже собиралась бежать виз, как вдруг заметила тёмную фигуру, выбирающуюся из спального мешка. Колдун успел подняться на ноги и стоял, поворачивая башку. То ли почуял то же, что и я, то ли сам творит эту пакость.
Я начала медленно спускаться с обрыва, размышляя, не поднять ли тревогу. За себя я не опасалась, но подозревала, что проклятое чародейство способно запудрить другим мозги и скрыть истинную картинку. И точно, давящее на глаза успело переместиться, удалившись за реку.
У королевской палатки подрёмывали два солдата. Защитнички! Я проскользнула между ними и заглянула внутрь. Лучше бы этого не делала: Найдмир спала в объятиях Кира и улыбалась. А, чтоб вас! Ну, тут всё нормально. Какого же происходит?
Наверра продолжал бродить по лагерю и вертеть головой. Пришлось дёрнуть его за край плаща. Колдун подпрыгнул и уставился на меня ошалелыми глазами.
- Что? – выдохнул он.
- Это ты, что? – прошипела я. – Какого хрена делаешь?
- Тишина, - он развёл руками. – Шум смолк…А! Понимаешь…
- Понимаю, - тихо сказала я и закрыла ему рот ладошкой. – Сиди на месте и продолжай слушать. Главное – мне не мешай.
Судя по ощущениям, наш лазутчик удрал за реку. Видимо, собирался отсылать сообщение хозяину. Посмотрим.
На ходу вытащила кинжал у спящего солдата и ускорила шаг. Отец Найд действительно спал. Если ещё больше наклонится – шлёпнется в реку. То-то визгу будет! Я перепрыгнула через поток и остановилась, оценивая направление. В лицо словно дунул холодный ветер, а в глазах начали порхать огненные мотыльки. Так и ослепнуть можно!
- Зууст Плансхаат, - прошептала ночь, точно бросала мне обвинение.
Шёпот обволакивал, как будто влажный саван, снятый с погребённого мертвеца. Я обернулась, приготовившись ударить кинжалом. Никого. Спящий лагерь и тихая река. В затылок тотчас точно стукнуло: мощное ощущение постороннего враждебного взгляда.
- Зууст Плансхаат, - вкрадчиво, как могла бы шипеть змея. И смрад, точно упырь роет старый погост.
Вроде бы во мраке можно различить очертания высокой фигуры. Или это – дерево: Зрение подводило. Я видела рябь призрачного дождя и ощущала его липкие смердящие поцелуи на коже лица. Колдовство, как есть колдовство! И эти выродки ещё смеют называть меня Чёрной Ведьмой!
- Зууст Плансхаат, - повторил голос ветра. – Заанапеси пуур туд?
Иду, иду, даже не сомневайся. И если этот кинжал не сможет тебя проткнуть, то я вернусь за Пеной. Шелестел прибой, волны били по ногам, а из носа хлынула кровь. Нет времени вытирать – вперёд.
- Зууст Плансхаат, - в голосе ощущалась насмешка. – Чиирис фит гаамунд пуурда?
Нет, я не боюсь тебя, жимуинское отродье! Открой лицо, чтобы я знала, с кем имею дело!
Я поднялась на невысокий холм и огляделась. Лес, обрыв и река – никого не видно. Рябь в глазах прекратилась, и я больше не ощущала липких прикосновений. Ощущение постороннего взгляда исчезло, как и не бывало. Осталась только ночь, звёздное небо, да ветер, вцепившийся в волосы.
- Здравствуй, Дар.
Я резко повернулась. Ноги согнулись, приготовившись отшвырнуть тело в сторону, а рука с кинжалом выстрелила вперёд. Если бы кто-то стоял за спиной – уже получил дырку в пузе.
Однако, тот, кто приветствовал меня, находился чуть дальше. Сидел на земле, сложив ноги под собой. Так любят сидеть шаманы севера, погружаясь в свой особенный грибной сон. Этот очень напоминал тех, смазанных жиром, глухо сопящих истуканов. Разве что одежда смотрелась богаче, да на голове блестело нечто, вроде короны с меховым колпаком. В пальцах неизвестного медленно скользили костяные фишки на чёрной нити. Лицо гладко выбрито и лишь посредине подбородка свисала косичка длинной бороды.
- Ты ещё кто? – я перехватила рукоять кинжала, ток что лезвие спряталось за предплечьем.
- Зови меня просто: Нарх, - он что-то неразборчиво пробормотал. – Ни к чему все эти длинные церемонии. Они лишь затягивают время.
Несмотря на то, что было темно, я заметила одну странную штуку: сидящий шаман казался полупрозрачным. Сделала шаг вперёд и убедилась: сквозь меховую накидку на плечах ночного гостя просвечивали камни, лежащие на земле. Колдовской морок!
- Тебя здесь нет, - констатировала я.
Да, но это овсе не значит, что я ничего не смогу с тобой сделать, - он тихо хихикнул. – Однако, сейчас я просто хочу поговорить. Ну, и ещё посмотреть на последнюю уцелевшую Тень. Признаюсь, твоё появление стало для меня неприятным сюрпризом. А я не люблю сюрпризы.
- Угу. И что теперь?
- Ничего, - он пожал плечами. – Признаю, твои возможности впечатляют. Но они не безграничны, и ты сама это понимаешь. Поэтому я хочу сделать предложение.
- Какое? – я начала приближаться, передвигая одни ступни. Со стороны такой шаг почти незаметен. Колдовство это или нет, но у всего есть основа, связь с живым магом. А значит – возможность достать магика. Хотя бы ранить.
- Мне совсем не нужны жизни людей вашего отряда, - тонкие пальцы, напоминающие лапки паука-альбиноса, отсчитывали костяные фишки. Щёлк, щёлк. И в такт щелчкам набегали волны невидимого прибоя. – Мне нужна только девчонка, которую вы зовёте королевой. По сути, она – никто. Ведь никто не проводил официальную церемонию коронации, а значит, вы подчиняетесь самозванке. Стало быть, ничего страшного не произойдёт, если ты позволишь мне забрать её. Мало того, спасёшь множество невинных жизней.
Я почти не слушала, что говорит Нарх. Да и зачем? Такие, как он, умеют здорово чесать языком, потому что прочли кучу мудрёных книг. Начни слушать любого, и он заболтает до того, что забудешь, как тебя зовут. Болтай, колдун, болтай и твои речи растворятся в шуме волн. Шурх, волна и шажок, шурх и шажок.
- Угу. И что ты с ней сделаешь, когда получишь?
Нарх приподнял голову, и я сумела увидеть его глаза: два тёмных провала, в которых плавали огненные мотыльки. Казалось, будто в лицо ударил порыв холодного смрадного воздуха. Точно я стала на пороге древнего склепа. Тонкие губы кривились в усмешке.
- Сделаю королевой. На определённых условиях. И война закончится.
По телу колдуна внезапно прошла рябь и в следующий миг я увидела его стоящим. Нарх оказался невысок – чуть выше меня и плотен, словно бочонок. Впрочем, насчёт последнего я могла ошибиться: уж слишком много на шамане меховых одежек.
- И ещё, я знаю, что ты – умираешь и могу остановить этот процесс. А там, кто знает, может и обратить. Ты останешься жива, и твой бывший любовник вернётся к тебе.
Он стоял совсем рядом и в чёрных глазах всё ярче разгорался огонь. Давление ледяного ветра стало невыносимо и преодолевая сопротивление я ударила кинжалом под ребро колдуна. Клинок прошёл, не встретив сопротивления. Прозрачная фигура растаяла и лишь протяжное: «Зууст Плансхаат» некоторое время плавало во мраке.

ГЛАВА 14: ГДЕ МЫ ИЗУЧАЕМ КОЛДОВСКИЕ ШТУЧКИ, А Я ГУЛЯЮ, КАК В ДОБРЫЕ СТАРЫЕ ВРЕМЕНА

Наверра наклонился и что-то достал из травы. Отёр полой плаща, так что блеснул металл и поднёс к глазам. Потом повернулся к нам.
Всё это происходило уже после моего возвращения. Кира подняли и теперь он стоял не выспавшийся и злой. Кутался в накидку и непрерывно зевал. Тут же присутствовали Грард с сержантом и лица обоих отражали недоумение. Все понимали одно: произошло нечто непонятное, но неприятное, но в чём суть понять никто не мог. Да и спроси хоть меня, какого чёрта я устроила суматоху, вряд ли сумела бы вразумительно пояснить.
Вообще всё выглядело так: колдун почуял наступление магической тишины и проснулся. Сержант увидел, как магик потеряно бродит по лагерю и поднял лейтенанта. Тот попытался добиться от Наверры чего-то понятного, но не смог и решил известить Кириона. В этот момент вернулась я и потребовала проверить, все ли находятся на своих местах.
Простолюдов, понятное дело, это не касалось: пойди, разбери, кто из них, кто и где дрыхнет. Солдаты и придворные спали на положенных местах. В этот момент колдун нашёл какой-то предмет недалеко от королевской палатки.
- Огонь сюда, - скомандовал Кир и прикрыл зевок рукой. Потом указал на металлический шарик в руках колдуна. – Что это?
- Не знаю, - честно признался магик и повертел сферу в пальцах. Потом потёр следы копоти на металлических боках. – Какой-то артефакт. Тут присутствуют следы магии, но самой её уже нет. Похоже, артефакт выполнил свою задачу.
- Понятно, - Кир скрипнул зубами и повернулся ко мне. – А тебе-то чего не спится? Заметила что-то?
- Ну да. Вот, пошла, поговорила, - я не смогла удержаться от кривой ухмылки. – И кажется, у меня появился новый поклонник.
Грард нахмурился и заложил кулаки за поясной ремень. Стало быть, наш бравый солдатик и не думал раздеваться перед сном.
- Ты это ещё о чём? – Кир взял шарик из рук Наверры и покатал по ладони. – Тяжёлый.
- Нарх приходил, - ох, как они вытаращились на меня. – Ну, не сам, понятное дело, применил свои магические штучки. Выманил, подальше от лагеря, а после появился.
- Ясно, - Наверрра кивнул. – Теперь я могу сказать, что это такое. Называется: Зерно Астральной Проекции. Если этот артефакт активировать, то достаточно сильный колдун сможет отправить свою проекцию в место, где находится зерно.
- И что эта самая проекция способна делать? – в голосе Кира звучала тревога. Ещё бы, какая-то сволочь побывала у палатки королевы, а охрана всё прошляпила.
- Ничего особенного, насколько мне известно; явить облик, говорить, может использовать пару слабеньких трюков.
- И Нарх захотел поговорить, - Кимр прищурился, глядя на меня. – С тобой. А ну, пошли, потолкуем с глазу на глаз. Лейтенант.
- Да, лорд.
- Вопрошающий тебя дери, лейтенант! Лазутчики творят всё, что хотят, а твои люди даже не чешутся. Прими меры, немедленно!
- Слушаюсь. Сержант, Вопрошающий тебя дери…
Дальше я не прислушивалась, следуя за Киром. Мужчина швырнул шарик колдуну, а сам решительно направился к обрыву, прочь от лагеря. Там остановился и осмотрелся. Видимо убедившись, что рядом никого нет, Кир взял меня за плечи и наклонился. Темнота скрывала все приобретённые морщины, так что на мгновение показалось, будто вернулись времена наших прогулок под звёздами. Вот только целовать меня никто не собирался.
- Мне больно, - спокойно сказала я, ощущая, как пальцы мужчины всё сильнее сжимают плечи. – Или ты хочешь оставить синяки? Ну, как раньше?
Кир так внезапно ослабил хватку, что меня качнуло. Мужчина замер, опустив голову. Пока он вновь не начал куда-то бежать, кем-то командовать, я решила воспользоваться моментом и провела пальцем по щеке, ощутив слабые уколы щетинок.
- Не надо, - глухо сказал он. – Всё и так слишком сложно, чтобы усугублять. Дар, то что было – ушло и уже никогда не вернётся.
- Угу, - я кивнула, но руку не убрала. – А умирающая женщина не заслуживает хотя бы тени былой любви? Хотя бы одного поцелуя?
Я видела, как желваки ходили на щеках Кира, слышала тяжёлое дыхание и отлично понимала: поцелуев не будет. Это – одновременно огорчало и радовало. Огорчало, потому что так хотелось коснуться губами любимых губ, закрыть глаза и замереть, ощутив толику былого счастья. Радовало, потому что я неплохо знала Кира и понимала, почему он так поступает.  Возлюбленный всё ещё хранил былые чувства и опасался того, что они могут взять верх. Ох уж эта его порядочность и чувство долга!
За это я его и любила.
- Хорошо, - сказала я и опустила руку. Услышала тихий вздох. Возможно – облегчения. – Хотел болтать языком с глазу на глаз – валяй.
Он некоторое время молчал, точно собирался с духом. Прямо, как первый раз, когда мы оказались один на один ив парке, возле его замка. Оба были молоды и кажется совсем не ожидали друг от друга чего-то большего, чем отношения: телохранитель – хозяин.
А лучше бы они таковыми и оставались.
- Чего хотел от тебя Нарх?
- Сам-то как думаешь? – я села на землю, скрестив ноги под собой. – Свежих баек и признаний в любви. Впрочем, с последним всё не так однозначно. Ему нужна твоя Найдмир. Кстати, говнюк упоминал, дескать, она не коронована, поэтому назвал самозванкой.
- Нарх, как и все манипуляторы, путает правду и ложь, - Кир сцепил пальцы рук и сложил на груди. – Так и есть, но лишь в мирных условиях. Во время войны королём становится самый старший в семье. В данном случае – единственный. Обряд коронации можно провести и позже. Что он ещё говорил?
- Сказал, если получит королеву, то война сразу закончится.
- Возможно. А быть может и нет. Не факт, что все дворяне Кроффа присягнут на верность марионетке Жимуина. Но одно точно, Най…Королева уже не будет той, кем она является сейчас. Шаманы Жимуина способны сломать любого, да так, что останется лишь видимость человека, пустая оболочка. И рядом с королевой будет другой человек, не я.
- Угу, - сказала я, больше прислушиваясь к своим мыслям. Видимо, Кир это понял, потому что прекратил говорить и прищурившись уставился на меня.
- Что он ещё сказал? Что-то, насчёт тебя и меня, так?
- Обещал вылечить, - призналась я, - или хотя бы остановить смерть.  Врал, должно быть.
- Нет, не врал, - Кир присел и взял мои ладони в свои. – Остановить смерть можно. И на это способен не только Нарх. Мастер Гурам семь лет назад сумел сварить зелье, которое погружало Тень в долгий сон. Сон, продолжающийся до тех пор, пока не найдётся действенное лекарство. К сожалению, мастера казнили по приказу короля.
- И много, - мой голос дрогнул, - много сестёр удалось спасти таким образом?
- Одну, - Кир отпустил руки и поднялся. – Тебя.
Я молчала, поглаживая пальцем ладонь. Кожа ещё помнила прикосновение Его пальцев. Всё э\то навсегда останется где-то, в глубинах души: касание губ, блеск глаз и ласковый шёпот. То, что не нужно никому, кроме меня и хранится лишь для меня. Сокровище, от которого больно и сладко, одновременно.
- Лоус – не самый лучший зельевар, но он старается. И у него есть записи мастера Гурама. Дар, - Кир опустился на колени, - клянусь: как только Най окажется в безопасности, ты сразу же уснёшь и проснёшься тогда, когда Лоус точно сможет тебя излечить.
- А если не сможет?
Кирион промолчал, а я не стала спрашивать ещё раз. Всё понятно: буду спать, пока не придёт смерть от старости. Вспомнилось видение, в котором я блуждала перед пробуждением: бесчисленные зеркала и смутная громада, застывшая над пляжем с огненными муравьями. Там мне и предстоит остаться? В преисподней для последней Тени?
Я погладила Кира по голове и встала.
- Я спасу твою королеву, - приходилось удерживать губы, чтобы они не кривились в усмешке. И в глазах щипало. – А уж после решим, что делать дальше. Иди, отдыхай. И я пойду. Нужно поспать, хотя бы пару часов.
Больше мы не разговаривали, но весь путь назад любимый держал меня за руку. Отпустил лишь тогда, когда во мраке проявились силуэты часовых. Нас окликнули, в темноте вспыхнул зажжённый огонёк, и рука Кира ускользнула. Но и этих кратких мгновений оказалось достаточно, чтобы наполнить душу сладостной болью.
После я лежала в своей телеге и смотрела на звёзды. Во рту ощущался вкус Чёрной, в ушах шумели осторожные волны, а повозку покачивало, словно я вновь обратилась ребёнком и добрые руки матери качают колыбель. Сквозь шелест волн начла пробиваться тихая песенка. Колыбельная.
Я улыбнулась и уснула.
Во сне, а я хорошо осознавала, что сплю, служанка поставила на стол поднос с чашками быстро разлила в них травяной чай. Поставила одну чашку перед Киром, вторую – передо мной и пропала, точно никого и не было. Я подцепила двузубой вилкой дольку разрезанного яблока и поморщилась, уловив аромат напитка.
- Как ты вообще можешь пить эту дрянь? Она же горькая, точно кора дуба!
- Горько – добавь мёду, - спокойно заметил Кир и сделал маленький глоток. На коленях мужчины лежали бумаги и он, нахмурившись, сверял аккуратные строчки документов. – Время от времени полезно выпить что-то, кроме вина.
- Третий день подряд! – возмутилась я, едва не подавившись куском яблока. -  Ты меня ещё заставь жрать траву, как эти ваши долбанутые дамочки. Тогда я точно начну мычать и давать молоко.
Кир поставил указательный палец на строчку в свитке и посмотрел на меня. Потом вздохнул, покачал головой и вернулся изучению документа. Я отлично понимала, что происходит, поэтому поведение любимого одновременно радовало и огорчало.
Прошло всего пару дней, как Заря сообщила мне ужасную новость, и теперь все знали, что смертельная хворь взялась за Теней третьего, последнего круга. Кир уже дважды ездил к мастеру Гураму, после чего вплотную занялся моим рационом.
Словно это что-то могло изменить. Предполагаю, что погибшие сёстры тоже пытались спастись, когда у них начинала идти носом кровь. Но выбор оставался невелик: продолжать пить Чёрную и умереть через неделю, или прекратить и превратиться в овощ. Овощем я становиться не желала. Уж лучше – смерть.
- О чём говорил магистр Гурам? – как бы невзначай спросила я и подняла чашку с чаем, закрываясь ею от внимательного взгляда. – Ему ещё снятся мёртвые девочки?
- Думаю – да, но об этом он не говорил, - Кир стукнул указательным пальцем по тарелке с поджаренным хлебом. – Касательно того, что я сл…Того, что тебя интересует. Мастер Цвах приготовил новое зелье, но неверен в его действии. Желает испытать и вроде бы одна из твоих сестёр выказала согласие.
Угу и я догадываюсь, кто именно. Почему-то я ощутила себя не в своей тарелке. Потолок с блестящей люстрой словно приблизился, а тёмные портреты на стенах – отдалились. Почудилось, будто предки Кира на картинах начали перешёптываться. Или это – не шёпот? А шелест неспешно катящегося потока.
Я поставила чашку и посмотрела в окно. Дождь? Нет, солнце, хоть и спряталось за облаками, но время от времени золотило листья деревьев.
- У мастера Гурама есть другое предложение, - Кир отпустил свиток и позволил ему свернуться. – Возможно это стоит обдумать.
Он посмотрел на меня и поразилась мертвенной бледности, которая сменила бронзовый загар лица любимого. Он вскочил и бумаги испуганными птицами разлетелись по комнате.
- У…У тебя – кровь!
Я подняла руки к лицу и ощутила липкую жидкость на пальцах.