Мы познакомимся с Феранором.
За один день он успевает посвататься, напиться,
подраться и тем самым влезть в приключения.

Гейзер яростно клокотал, исходя клубами горячего пара. Шагни туда и не успеешь моргнуть глазом как станешь варёным раком. Феранору пришлось приложить усилие, чтобы этот шаг совершить. В доме своей невесты ему меньше всего хотелось показаться трусом или дремучим провинциалом. Под ногами ощутилась твёрдая опора, а горячий пар не обжёг, лишь овеял приятным теплом. Заклинание левитации подхватило Феранора, мягко поднимая на самый верхний этаж.
Он оказался в оранжерее, с рядами карликовых деревьев и цветочных кустов. Пахло свежей листвой. Несмотря, что находилась она в доме — вокруг было светло. Над головой висело затянутое облаками небо. Благодаря рассказам Талиан, Феранор знал, что небо и гейзер иллюзии, а крыша заколдована так, чтобы пропускать солнечный свет.
Что-то зацепилось за плащ, потянуло назад. Феранор обернулся, увидев молодого вандада  в кадке, схватившего  его своими ветками-ручками. Росточка он был ещё не большого, всего полметра и не мог вызывать ничего кроме умилённой улыбки, в отличие от своих старших сородичей, росших по берегам Сильванны. Напоминание о Сильванне всколыхнуло у Феранора совсем другие воспоминания. Например, чем они занимались с Талиан в шатре, когда караван останавливался на ночёвку.
— Хеир Мистериорн! — в первый миг Феранору показалось, что голосок любимой  звучит у него в голове, но нет.
Пока он отвоёвывал плащ у сердитого саженца, из-за куста луноцвета, выплыла девушка в тёмно-красном атласном платье. Овальное личико, кончики ушей, торчащие из-под волны бело-серебристых волос, играющие травянистые глаза.
— Как я рада вас видеть! — девушка улыбнулась,  подбирая подол пышной длинной юбки, переходящей в обтягивающий лиф.— Отец не верил, что вы сможете оставить границу и приехать к нам.
— Кем я буду, если не отвечу на ваше приглашение? — губы Феранора вмиг пересохли, а голос сделался хриплым, потому что Талиан подошла ближе. Теперь он чувствовал яблочную свежесть её дыхания.
— Я скучала...
Она отстранилась так же быстро как подошла, но сердце Феранора продолжало бешено колотиться, как у влюблённого мальчишки. А таковым он, кстати, себя не считал. Совсем недавно перешагнув порог юности, он уже успел познать женщин. В основном людинок. Все были куртизанками в портовых кабаках. Талиан стала его первой и настоящей любовью.
Любви он был обязан случаю, а точнее традиции, бытовавшей среди девиц высоких семей. А дело было так.
Каждый год, на протяжении более тысячи лет, с длительным перерывом на гремевшую в тех краях войну, незамужние благородные девицы устраивали паломничество к Древу Провидицы. Раз в год, или хотя бы раз в жизни, но обязательно до замужества. Так как границы государств менялись, прежде спокойное путешествие превратилось в щекочущее нервы приключение. Вот дорога, вот речка, а за речкой уже дикие кровожадные враги. Паломниц требовалось охранять, чем по необходимости занималась пограничная стража, в которой служил Феранор. Его рокментар  отвечал за границу у реки, а его сотня была в нём лучшей, потому не было ничего удивительного, что именно ему доверяли охрану высокородных девиц. Так и встретились капитан из приграничья — Феранор Турсанит ан-лорд Мистериорн и дочь высокого лорда — Талиан рэвва Эрандил. Талиан совершенно пленила его, а так как ощущение опасности обостряет влечение и возбуждает желание, то скоро они оказались в объятиях друг друга.
Навязчивое покашливание вернуло Феранора к реальности. Будучи поглощён приятными воспоминаниями он не заметил, как к ним присоединился эльдар, в чьём облике отражались черты Талиан, только в более грубой форме.
— Познакомьтесь, милорд. Это мой брат Тайлас. Тайлас — это капитан Феранор. Он охранял наш караван…
— Ступай к матери,— оборвал её брат, меря Феранора уничижительным взглядом.— Отец хочет переговорить с этим… капитаном.
Лорд Эрандил ждал их в глубине оранжереи. Ростом и фигурой он не уступал Феранору — такой же высокий, стройный и подтянутый, как гимнаст. Лицо с высокими скулами и прямым носом, тонкий изгиб губ, придавал ему исключительно надменное выражение. Сразу ясно от кого Талиан позаимствовала цвет глаз. Серебристо-серые волосы перехватывал налобный обруч с бериллами, от которых ощутимо несло магией. Одежду украшала вышивка в виде языков пламени, на груди гордо раскинула крылья увенчанная венцом горящая птица.  На поясе висел меч. Меч был и у Феранора, но если его оружие — простой, хоть и хорошо выкованный и закалённый кусок стали, то у Эрандила оно представляло собой настоящее произведение искусства.
— Итак…— были его первые слова.— Вы и есть тот самый капитан, охранявший мою дочь по дороге к Древу Провидицы? Наслышан, наслышан… Тайлас, оставь нас.
Зыркнув на Феранора как кровного врага, тот скрылся среди карликовых деревьев. Лорд Эрандил обошел вокруг Феранора, у которого возникла мысль, что его разглядывают и оценивают как жеребца на торге.
— Именно таким я вас и представлял. Чистокровный эльдар. Настоящий воин с холодным взглядом. Даже этот ваш шрам… Вы зря его стесняетесь. Он добавляет… воинственности. В сравнении с городскими щёголями вы как волк рядом со щенками.
Феранор машинально убрал черную прядь, которой прикрывал отметину от орочьей сабли, протянувшейся через лоб от волос к брови.
— Неудивительно, что Талиан так вами впечатлена,— продолжал Эрандил.— Надеюсь, она не доставляла хлопот во время дороги?
— Ваша дочь великолепно воспитана, милорд. Она не может доставлять каких-то проблем.
— Вижу, она уже вскружила вам голову. Талиан всегда ведёт себя слишком фривольно, боюсь предположить, что она творила, оставшись без присмотра. Слишком многое я ей позволял… но, довольно об этом. Всё изменится, когда у Талиан будет муж. Давайте поговорим о вас, капитан. Вы неспроста покинули Дикое Приграничье, примчались сюда за сотни лангои.  Вас привело дело.
Феранор кивнул собираясь с мыслями. Всю дорогу от самой границы он занимался тем, что готовил речь. Теперь не мог вспомнить из неё ни слова.
— Я хочу взять в жёны Талиан.
— Так я и думал. Вы не первый, кто хочет заключить с моим родом брачный союз. Перед вами длинная очередь. Почему именно вам я должен давать согласие?
— Я люблю её! И знаю, что это взаимно!
— Любовь — чувство эфемерное,— голос лорда Эрандила сделался сух и серьёзен. Без малейшей тени той доброжелательности сквозившей в начале.— Сегодня есть, завтра — нет и наоборот. Что у вас есть, кроме меча и коня?
И продолжал, не дожидаясь ответа.
— Я слышал о Мистериорнах. Кажется, вы из бывшего владения Хармириен? Значит, прибыли в Эльвенор во время Исхода. Я знаю, как расселяли беглецов с Запада. Они были рады любому месту. Строили себе дома сами, как могли. Им ведь не давали для этого слуг — тех не хватало на строительство укреплений по берегам Сильванны. Вами затыкали дыры. Лишь немногим, как например «волкам», повезло неплохо устроиться на новом месте, но везение их относительно. Теперь они не волки, а цепные псы на службе Владычицы.
— Мой отец присягнул Дому «Феникса»,— напомнил Феранор.— Теперь мы его часть, как и вы.
— И кем же он стал здесь? Всего лишь капитаном? Когда он умер — вы заняли его место. Потом это место займут ваши сыновья, без малейшей возможности вырасти из этого чина, потому что у ваших командиров есть свои дети!
— Для многих старых родов наступили сложные времена! — горячо возразил Феранор. — Да, мы потеряли всё кроме своего имени. Мы были изгнаны со своей земли. Но мы не утратили, ни Доблести, ни Чести! Когда я пришёл на границу — мне дали самую плохую сотню, но за два года я сделал её лучшей в своём рокментаре! Да, в мирное время мне не вырасти из тесной скорлупы капитана, но вот-вот грянет война, лорд Эрандил. Война, подобной какой не бывало уже тысячу лет! Во время войн толковые командиры растут быстро.
— Упрямство и гордость перевешивает в вас ум и здравый смысл. Поэтому карьеру на войне делают другие, а такие как вы на них гибнут. Обидно и бессмысленно, но достаточно геройски чтобы войти в легенды и стать примером для молодняка. Полагаю, другого способа для роста у вас нет. Если есть — интересно послушать.
Он выждал некоторое время.
— Итак, подытоживая всё сказанное: вы не обладаете ни чином, ни деньгами и имуществом; у вас нет особых талантов, которые помогли бы обойтись без протекции. Буду называть вещи своими именами, Феранор. Вы — самая неподходящая партия для моей дочери. Не знаю, что вы там себе успели напридумывать, но приказываю отступиться от Талиан. Я понятно выразился?
— Более чем,— глухо отозвался Феранор, уперев взгляд в пол.
— Вот и славно…
— Но я никогда не отступаю.
Капитан поднял голову, встряхнув чёрными волосами. В холодных зелёных глазах бушевало пламя.
— Что ж…— Эрандил нарушил напряжённую паузу.— Такой ответ был ожидаем. Вы напрасно бросаете мне вызов, капитан Феранор. Напрасно! Сын, проводи нашего гостя!

***
— Самонадеянный дуралей! — Тайлас буквально дышал едва сдерживаемой яростью. — Он ещё осмелился угрожать!
Глава многочисленного семейства эрандилов кормил вандада кусочками тухлого мяса. Оборачиваться он не стал.
— Ты нас подслушивал?
— Прости отец. Это вышло случайно. Но ты позволил ему просто уйти после того что он сказал! Я бы отправил его в сточную канаву.
Мимолётная усмешка скользнула по губам лорда.
— Нельзя. Он всё-таки потомок Митсеррира, а тот приплыл в Амалирр на одном корабле с Рэндэриманом. В прежнем Эльвеноре я бы сам искал возможности породниться с ним, но того Эльвенора больше нет. Канул в небытие со своими порядками. Беда старых семей в том, что они упорно не хотят этого признавать. Их приходится учить как детей, чтобы они уяснили своё теперешнее место.
— Но ты смолчал!
Эрандил вздохнул. Сдавленно взвизгнул, потому что в этот момент вандад жадно схватил мясо вместе с пальцем. Ощущения всё-равно что прищемить дверью. Вырваться из цепкой хватки живого дерева тоже было непросто.
— Слушай и запоминай, Тайлас,— прошипел отец, опуская пострадавший перст в кадку с водой.— Слова это пустой звук. На угрозы всегда отвечай действием. Вандаду не нравится это место. Он слишком агрессивен.
Холодная вода не помогала. Палец дико горел.
— И что же мы… ты… будешь делать?
— Увидишь. Садовник! Беренбром — вызываю тебя!
Не грянула молния, не открылся ведущий в черноту портал, но рядом с Эрандилом прямо из воздуха появилось низкорослое коричневое существо, с растоптанными ушами, большими круглыми глазами и грустно опущенным носом в форме баклажана. Абсолютно лысое. И которое тут же униженно поклонилось.
— Ты недостаточно следишь за рассадой, Беренбром,— не вынимая из спасительной воды пальца, сурово произнёс Эрандил.— Вандаду требуется больше света. И посмотри, как он жадно поглощает мясо — ему не хватает питания от корней. Ты должен заменить землю в кадке.
Существо согласно кивало, всячески выражая понимание, сожаление и стыд за собственную нерасторопность.
— Это не всё,— добавил лорд, видя, что садовник собрался уходить.— Я получил рану из-за твоей нерасторопности. После того как всё выполнишь — иди к главному гвармолу. Скажешь, что я велел подвергнуть тебя наказанию. Пусть сам придумает какому.
Существо снова поклонилось.
— А как же твой договор с лордом Лемпэниэлем? — спросил Тайлас, когда садовник исчез.— Вдруг он откажется, узнав, что возле Талиан увивается какой-то капитан?!
— Не узнает.
Эрандил запахнулся в плащ, направляясь к выходу из оранжереи.
— Отец?!
— Тайлас,— он остановился, обернулся с усталостью и раздражением.— Предоставь решать это главе семьи.

***
Десять лет назад Алтаниэль разрешила иностранным кораблям заходить в порты Эльвенора. Их командам было дозволено сходить на берег, но свобода ограничивалась портом — в сам город эльвенорцы чужаков по прежнему не пускали.
Сотни скучающих моряков, мечтающих отдохнуть от тягот морского путешествия и жёсткой дисциплины. Сотни одуревших без женщин и выпивки мужиков стеснённых на узком пятачке суши. Да зачем нужны золотые прииски, если есть здесь кабак?!
Так же думал Аарон Янг — человек, купец из Мореи, десять лет назад купивший складской барак недалеко от причалов. Он пристроил к нему очаг, поставил прилавок, повесил над входом вывеску с кувшином — понятную любому моряку.
К вечеру заведение забивалось до отказа, но сейчас людное время ещё не наступило. В зале, залитом мерцающим светом очага, сидело всего с десяток матросов и несколько эльдар. Хозяин ловил последние минутки отдыха и стоя дрых за прилавком. Пахло специями и подгорающим на вертеле мясом.
— Хозяин! — настойчивый стук чем-то тяжёлым по дереву заставил Аарона открыть глаза. Дебоширил одинокий эльдар, обосновавшийся за столом у опорной колонны. Перестав стучать, он помахал перед собой пустым кубком.— Ещё вина!
Не моряк — ни юнец, желающий хлебнуть экзотики дальних стран, он так отличался от обычных посетителей кабака, что невольно привлекал к себе внимание. Черноволосый, белокожий, с тонкими чертами лица и холодными зелёными глазами. На лбу шрам. Аарон никогда не видел эльдаров со шрамами, даже среди воинов. Обычно они старались залечить любые подобные отметины. Неужто не хватило денег на целителя?
Аарон принёс полный кувшин, забрал старый. Эльдар дымил курительной трубкой, задумчиво грызя длинный мундштук. На вежливое предложение подать чего-нибудь к вину только мотнул головой. Возвращаясь мимо стола с эльдарской молодежью, мореец услышал, как кто-то из них отчётливо обронил хэтлин. «Брошенный». Потом один, отличавшийся серебристым оттенком волос, достал лютню. Пробежал по струнам ловкими пальцами, заиграл. Мелодия, вначале тихая и ненавязчивая постепенно набирала обороты, что привлекла к себе моряков в другом конце зала. Спустя пару аккордов, к ней присоединился голос, красиво поющий о неразделённой любви.
«Не было бы драки!» — озабоченно подумал мореец, глядя на болезненно исказившееся лицо шрамоносца.
Несколько секунд тот прожигал кудрявый затылок взглядом, будто борясь с искушением чем-нибудь в него запустить. Но потом отвернулся. Налил в кубок вина и залпом выпил. 
Хлопнула дверь. В зал ввалились новые посетители и пьяный эльдар со шрамом резко перестал Аарона интересовать. Даже песня резко оборвалась. На пороге стояло пятеро людей. Все как один рослые крепкие здоровяки с амбарную дверь в плечах, в потемневших от времени и соли кольчугах. На троих округлые шлемы, с кольчужными бармицами. Двое предпочли держать их в руках, обнажив рыжие косматые головы с длинными патлами. У одного под густыми бровями помещался крупный бугристый нос. У второго под носом висели, похожие на моржовые клыки усы. Доспехи, внушительный арсенал на поясах и даже особый взгляд, которым незнакомцы прошлись по залу, лучше всего говорили Аарону об их основном занятии. А характерная внешность недвусмысленно указывала на национальность. Гордландцы.
«Интересно, есть в мире уголок, где они не продавали бы свои мечи?»
Простоволосый здоровяк, с крупным бугристым носом, пихнул локтём второго без шлема, выразительно мотнув головой куда-то в глубину зала. Его товарищ взглянул в указанном направлении. Рыжие усы воинственно шевельнулись. После чего вся ватага заняла стол у двери.
— Хозяин! Тащи вино и мясо!
— Глушка! — в свою очередь зашумел Аарон, зовя прислугу.— Неси вина гостям.
А сам занялся мясом.
Глушка — некрасивая и уже не молодая женщина, главным достоинством которой была её низкая цена. Аарон никогда не интересовался, кем была женщина до своего попадания к пиратам в плен. От стола гордландцев она вернулась испуганная до икоты, ухитрившись расколотить целый кувшин с вином.
— Они сюда убивать пришли! — выпалила она, прежде чем кабатчик успел высказать ей за порчу имущества.— Вон тот, с усами говорил, что не хочет ошибиться, а тот, который носатый, перечислял приметы.
— Какие приметы? О чём говоришь, дура?
— Да вон того эльдара, приметы! Черноволосый, который, со шрамом. Я ж на Гордланде том десять лет жила, пока меня не перепродали, а ваша милость не выкупила. Своими ушами слышала, что убивать будут, но так, чтоб всё, значит, случайной дракой казалось…
— Хватит! Иди, крути вертел, женщина! За кувшин сегодня ляжешь спать с пустым брюхом.
«Чего только эта баба не придумает, чтоб оправдаться?!»
На его глазах двое гордландцев, с усами и носатый, встали и нетрезвой шатающейся походкой отправились к одинокому эльдару за стол. Тот этому не сильно обрадовался.
— Кажется, я не звал гостей!
От прилавка до спорщиков было не больше десяти шагов и хозяин имел возможность слышать каждое слово.
— Ты тут не хозяин, альв,— по-простому ответил вислоусый.
— Сидим где хотим,— добавил носатый.
Весь разговор проходил нарочито громко и на понятном эльдарам языке. К слову, говорили на нём гордландцы, очень даже пристойно. Сам Аарон, прожив в порту Фарродена десять лет, говорил хуже. Вот и эльдар со шрамом тоже удивился.
— Хорошая талья.  Где учили?
— Я — от рабыни альвийки,— ответил за себя носатый, когда вислоусый предпочёл отмолчаться.— Хорошая ткачиха, хотя для бабы мелка. Из вас, альвов, получаются хорошие рабы, если выбить спесь палкой.
Говорил громко. Слышали все. Молодняк у окна загудел. Лютнист возмущённо сдвинул брови, а его сосед даже попробовал схватиться за меч, но был перехвачен товарищами. Шрамоносец кажется, чуть-чуть протрезвел.
— Паршивый пёс! Ты сидишь передо мной, в моём городе и спокойно хвастаешь, что владеешь перворождённой как… какой-то скотиной?!
— А ты проучи меня, — произнёс носатый куда тише, так, что слышал только эльдар и притихший за прилавком Аарон.— Ну же, доставай меч. Посмотрим так ли ты хорош в этом деле как кажешься.
— Что, нет? — переспросил он, не дождавшись ответа. Заговорил насмешливо и во всю глотку.— Мне показалось, ты что-то сказал! Говори громче, остроухий, а не то я решу, что ты бормочешь оскорбления в мой адрес.
Эльдар побледнел. Ноздри его раздувались как у хищной птицы. Выплюнув трубку, он выпустил тонкую струйку дыма, став походить на изготовившегося к броску дракона.
— Остроухий, ты — трус. Вырожденец, как и вся ваша раса. Не далёк тот день, когда мы придём и возьмём все ваши богатства и отпользуем вашу Алтаниэль как потаскуху!
Если выпитое и притупило реакцию шрамоносца, то не на много. Аарону показалось, что над столом сверкнула бледная молния. Голова носатого отделилась от тела. В покрытый копотью потолок ударил кровавый фонтан. Аарон завопил, тонко, пронзительно, словно резали его самого. Обезглавленное тело завалилось на стол, на пол полетели кувшины, кубки.
Вскочил вислоусый сосед убитого,  замахиваясь полуторником. Эльдар был быстрее. Казалось, кончик его меча лишь слегка прикоснулся к груди вислоухого, как тот начал заваливаться назад. Стены задрожали от яростного рёва гордландцев у двери. Им вторили испуганные возгласы посетителей. Кто-то из островитян метнул в эльдара топорик, но промахнулся. Просвистев над ухом, он с треском врубился в стену подле лысой головы вопящего Аарона. Это привело его в чувство. Мореец заткнулся, резво ныряя под прилавок. Следить за боем оттуда он, понятно, не мог.
А в кабаке уже всё ходило ходуном. С грохотом опрокидывались столы, Сыпалась глиняная и деревянная посуда. Дерущиеся хаотично перемещались по залу, тяжко топоча и звеня мечами. Кто-то с грохотом рухнул между столами. Судя по полосатым штанам — не эльдар. Бой переместился к прилавку. Тяжелый гордландский меч с грохотом сокрушил доски над головой Аарона. Кто-то вскрикнул, Аарон его поддержал, чувствуя как по лысине течёт что-то мокрое и липкое. Не прекращая скулить, он на четвереньках поскакал прочь. На него налетели, дали пинка под живот, от которого несчастного морейца перевернуло в воздухе. Скуля как побитая собака он полез под ближайший стол, где столкнулся с эльдаром-лютнистом.
— Один против пятерых! — восхищённо пропел тот, дёргая струны инструмента.— Я обязательно сложу песню об этой битве! Ну же, уважаемый, сдвиньтесь в сторону. Вот-вот наступит кульминация!
— Господи-Боже! — испугавшись ещё больше Аарон попытался сжаться в комок, чтобы как можно меньше торчать из укрытия. Кем бы ни была эта кульминация, ничего хорошего он от неё не ждал.
— Один?! — завизжал в ухо сосед.— Да! Они остались один на один!
Аарон все же рискнул обернуться
Бой переместился в середину зала. Один из гордланцев лежал на полу отдельно от своей ноги. Второй высился над ним, как утёс, размахивая полуторником. Шлем он успел потерять, небритая рожа раскраснелась от натуги, рыжие космы слиплись от пота. Эльдар вертелся перед ним как волк перед буйволом, пытаясь преодолеть разделяющий их полупрозрачный ареол рубящий воздух стали. Его зелёное колло украсилось многочисленными прорехами, правый бок был тёмным от крови.
— Он выжидает! — возбуждённо шептал лютнист.— Я вижу, он тянет время. Ждёт, когда враг совершит ошибку. Нельзя так долго махать этой… я же говорил!
Аарон и сам видел, что наёмник слишком широко размахнулся, задев бастардом низкий  потолок. Это сдержало его руку на какую-то секунду. Эльдар метнулся вперёд. Короткий укол. Ответный удар пришёлся уже в пустое место.
Ещё какой-то миг гордландец с неверием смотрел на рану в груди, держась на ногах только дикарским неприятием смерти. Потом он упал. Завалился, как срубленный дуб, подмяв под себя тело безногого товарища.
Стало тихо. Аарон слышал, как громко дышит шрамоносец и как шипит прогорающее на вертеле мясо. Где эта Глушка?! Он же сказал ей крутить вертел!
Эльдар прошёл через зал к разбитому прилавку. Взял уцелевший кувшин, немедленно присосался к горлышку.
Сквозь распахнутые двери с лязгом и топотом вломилась пятёрка стражей в сине-серебряных табартах. Увидев трупы — резко затормозили, встали плечом к плечу, укрываясь за круглыми щитами с изображением дракона. Шрамоносец нехотя оторвался от вина, громко икнул. Начавший вылезать Аарон быстро втянулся обратно.
— Во имя Солнцеликого…— оторопело пробормотал старший отряда.
Взгляд его, блуждая по картине недавнего побоища, замер на эльдаре. В неверном свете очага кровь на его клинке казалась тёмной, почти чёрной.
— Ты это…— облизнув пересохшие губы, произнёс старший.— Что творишь, «феникс»?! Именем Алтаниэль — брось меч!
Нагло игнорируя приказ, тот мечом указал на тела.
— Они оскорбили владычицу Алтаниэль! Их наказал я — Феранор Турсанит ан-лорд Мистериорн! Капитан... пограничной стражи! Можешь… не благодарить.
Хмель наконец-то добрался до его головы, на радостях дав по ней так, что к концу короткой речи язык Феранора стал спотыкаться. Непобедимый воитель пошатнулся. Ноги его подкосились… Кажется, захрапел он прямо в полёте...

Теги: фэнтэзи

Отредактировано Кветара (23.08.2018 20:33)