ЗДЕСЬ

Чёртова подушка навалилась на лицо и мешала дышать. Кроме того, я никак не мог сообразить, что за фигня происходит, где нахожусь и почему вокруг вдруг стало сухо. Потом в этот туман неведения начала проникать тихая мелодия будильника, а жена принялась ворчать, чтобы я не мешал ей спать. Пришлось неуклюже ловить телефон, упорно ускользающий с тумбочки, торопливо отключать музыку и шлёпать прочь из спальни.
В коридоре я некоторое время приходил в себя, смотрел то на тёмное окно, то на часы и пытался сообразить: какого дьявола поднялся в эдакую рань. До времени обычного пробуждения оставалось не меньше часа. Вспомнил. Почёсывая живот, ещё раз посмотрел за окно, где только-только начали появляться первые робкие огоньки окон. Мелькнула мысль перестать заниматься ерундой, переставить будильник и идти, досыпать. Ещё пару минут я сражался я с собственной слабостью и таки сумел её одолеть.
Не могу сказать, будто вторая пробежка получилась легче первой. Но сегодня обнаружились неожиданные плюсы. В будние дни стадион радовал пустотой и лишь где-то, далеко впереди, неспешно передвигала ногами некая тёмная фигура. Кроме того, весьма прохладный воздух быстро сушил пот на лбу и вынуждал быстрее бежать по дорожке. Так что сегодня у меня поучилось сделать целых четыре круга. Потом ноги начали заплетаться, и я отправился к турникам.
Здесь я столкнулся с моим единственным конкурентом на сегодня. Молодая девушка в чёрном костюме с капюшоном, опущенным на лицо, энергично наклонялась то к левой, то к правой ноге. На меня она не обратила никакого внимания, поэтому я мог спокойно позориться на перекладине. Но и тут обнаружился некий прогресс: я сумел забросить подбородок над планкой аж пять раз. Учитель физкультуры в четвёртом классе мог бы быть доволен. Так, теперь – пресс и можно валить домой.
К этому времени девушка закончила упражнения и ушла, но стали появляться прочие поклонники бега. Значит, время я выбрал правильно.
Окно на нашей кухне светилось. Похоже, Оксана успела встать. Когда я с ней поздоровался, на лбу супруги пролегла глубокая морщина. В этот раз жена ничего не спрашивала, но, когда она поцеловала меня в щёку, показалось, будто Ксюха принюхивается. А может и не показалось.
На работу я ехал непривычно бодрый. В голову даже пришла совершенно идиотская мысль, что и с выпивкой по вечерам стоило бы подвязать. По крайней мере – в будни. Особенно хорошо эта идея воспринималась при взгляде на опухшие сонные лица попутчиков. Они-то определённо не чувствовали себя хорошо.
Даже обрыдшие физиономии начальников и кое-кого из коллег смотрелись вполне прилично и не вызывали обычных сравнений со свинофермой и выпасе козлов. Впрочем, пока шеф шевелил своей гордостью – пушистыми усами – и распинался о необходимости ускорить ремонт, дабы вложится в сроки, я думал совсем о другом.
Чёрт побери, уже три ночи я видело сон с продолжением. Сон, в котором имелась определённая логика, неизменные персонажи и целый мир со своей, пока ещё непонятной, жизнью. Сон есть сон, однако сомнения всё сильнее грызли основы здравого смысла.
- Мишка, те чо, особое приглашение надо? – меня пихнули в бок. – Ишь, расселся, форменный лорд! Движок сам себя не поставит.
Весь день я точно плутал в густом тумане, подобно тому самому ёжику. Реальность казалась до оскомины пресной и серой, а воспоминания из сновидения, напротив – яркими до одури. На обеде я даже попытался вздремнуть, думая угодить в волшебный мир Страны. Чёрт побери, я же там тонул, в конце концов! Вздремнуть получилось, но вместо полноценного сна удалось лишь увидеть мимолётное мельтешение, точно лучи солнца на поверхности воды или тени веток на потолке.
Потом меня совершенно бесцеремонно растолкал бригадир и доступно втолковал, что заказчик очень серьёзно относится к срокам, а нехватка раздолбая-специалиста чувствительно влияет на скорость ремонта. В таком случае становится крайне непонятным моё поведение в свете грядущего аванса.
Короче, Петрович пнул меня и спросил: «Не охренел?»
Проклятущий движок мы-таки впихнули, хоть и пришлось изрядно потеть и пыхтеть. Санёк, такой грязный, точно он сунул физию в миску с маслом, сказал, дескать, после такого, сам Бог велел. Все с ним тут же согласились, игнорируя тот факт, что эта фраза у Шурика была дежурной, поэтому боженька повелевал принять по соточке, после каждой смены.
Появился главный механик. Он, точно кот вокруг тарелки со сметаной, сделал пару кругов около машины, сморщил длинный нос, протёр бериевские очки и наконец тихо сказал, что в сроки мы-таки укладываемся, поэтому всем могут отломить кусок какой-никакой премии. В общем то, что останется, после покупки шефом нового Лексуса. Короче, совсем немного, но мы оказались рады и этой подачке.
Впрочем, что значит: «мы»? Если прежде я бы со всеми размышлял, на какую удочку, прибамбас для машины или ещё какую фигню отложить заначку, то теперь смотрел на коллег, бурно обжёвывающих радостную новость и думал, что все они выглядят менее реально, чем обезглавленный тру несчастного рыбака.
Подошедший Кости заметил, что я выгляжу как-то неправильно. Может быть, стоит принять не сто, а все двести? Я сослался на то, что не выспался и сказал, что, пожалуй, сегодня в кафе заходить не стану.
Кафе! Какое громкое название для долбаной забегаловки, где мы встречались после смены, чтобы дёрнуть стакан, перекурить и разбегаться по домам. Почему-то сейчас, при воспоминании об обшарпанных столиках, клубах табачного дыма и дурном запахе, становилось не по себе. В голове постоянно всплывала веранда в изумрудном сиянии солнечных лучей, заблудившихся в плотной листве. И на душе становилось так тоскливо, словно какой- то мерзкий вор украл самое дорогое.
Костик покачал головой и посоветовал сходить к врачу. Спорить я не стал, но вместо доктора пошёл блуждать по магазинам, пытаясь понять, что я хочу найти в качестве подарка. Оксана всегда приходила на час позже меня, поэтому время у меня имелось. Странно, но когда я пытался вспомнить, что дарил жене на предыдущие праздники, то в голове тут же оказывалась настоящая пустота. Ах да, Ксюха же всегда критиковала те парфюмы, украшения и одежду, что я выбирал самостоятельно, поэтому я начал просто давать ей деньги. А уж что она на них купить – её личное дело.
Нет, естественно имелись беспроигрышные варианты, типа натуральных шуб и колец с бриллиантами. Но тут в игру вступал другой фактор и уж с ним я ничего поделать не мог. Разве что продать почку, как зловеще шутила Ксюха, цитируя старый анекдот.
Минут сорок я слонялся по большим и малым магазинам, офигевая от пёстрого разнообразия витрин. А потом меня точно током ударило. Я совершенно случайно оказался в крохотном магазинчике, торгующий бижутерией и сувенирами. Даже название не отложилось в памяти, когда спускался по вытертым каменным ступеням и открывал нежно звенящую дверь.
Несколько застеклённых витрин со всевозможным хламом ничем меня не заинтересовали. Да, честно говоря, я их и не заметил, потому что с самого начала всё внимание оказалось приковано к белой статуэтке.  Она тускло блестела на стойке, за которой, очевидно, должен был находиться продавец.
Так вот, передо мной, в неярком свете серебрилось изваяние единорога, к шее которого прильнула обнажённая девушка. Животное склонило голову, точно прислушивалось к словам, которые ему шептали в ухо, а девушка обвивала мощную шею животного руками. Длинные волосы облегали худощавое тело, в большей степени открывая, чем скрывая его.
Услыхав шаги, я поднял взгляд и обомлел: за стойкой появилась девица, как две капли воды похожая на похищенную Викторию. Только немного старше, с другой причёской и одетая в строгий костюм. Пока я продолжал терять дар речи, продавец (если она реально тут работала) протянула руку и провела пальцами по каменной гриве единорога.
- Интересует? Привезли сегодня. К сожалению, поставщик не указал ничего, кроме цены. Даже не знаю, выставлять или нет. А вообще – очень красивая и стильная вещь.
- Очень, - согласился я, даже не зная на чём сосредоточиться, на статуэтке или девушке. – И сколько?
Мне назвали цену, тут же извинившись за её величину и посетовав, что поставщик не позволяет делать скидки на свой товар. Извиняться, кстати, было за что: сумма ровно в два раза превышала ту крайнюю, которую я планировал потратить на подарок. Вообще-то, ещё имелась заначка… И если всё сложить, то в принципе должно хватить.
- Нет, нет, - девушка улыбнулась, - я не настаиваю. Понимаю; вещь в хозяйстве – абсолютно бесполезная, а стоит больше хорошего смртфона.
- Беру, - я почему-то даже вспотел и достав кошелёк, отсчитал часть купюр. Потом полез в карман куртки и доложил недостающее. Кажется, продавец улыбалась, но стоило поднять голову, и я увидел ту же серьёзную физиономию Вики из сна.
Пришлось немного помочь с упаковкой, потому как подарок оказался достаточно тяжёлым. Но мы справились. Девица непрерывно сыпала шутками-прибаутками, так что лишь подходя к выходу, я вспомнил, о чём хотел её спросить.
- Простите, - я обернулся. – если это – не военная тайна, то как Вас зовут?
- Совсем не секрет, - она смотрела мне прямо в глаза и улыбалась. – Вика. Виктория.
Ошарашенный я поднялся по лестнице и внезапно услышал за спиной лязг. Стекло оказалось закрыто плотными жалюзи, а на двери висела прямоугольная табличка: «Закрыто».
Дома пришлось изрядно поломать голову, куда спрятать немаленький пакет, чтобы его не обнаружили до дня рождения. Вообще-то у жены имеется пренеприятнейшая способность: лезть туда, куда не надо. Причём, заглянуть она способна туда, куда не заглядывала год, а то и больше. Разговаривал с мужиками на работе и они подтвердили: у них – та же картина. Должно быть, какая-то, чисто женская особенность.
В конце концов я сунул поджарок на антресоль, после чего основательно завалил его пустыми банками и коробками с чем-то, противно тарахтящим. Очень вовремя. Не успел поставить табурет на место, как пришла Оксана. Целуя меня, супруга вновь принюхалась и вдруг сделал большие глаза.
- А как же, сто пятьдесят, за сбитые? – она усмехнулась. – Напарников не нашлось?
- Неохота, - я кивнул в сторону кухни. - Я там тебе кофе сделал.
- Спасибо, - она продолжала стоять у двери, помахивая сумочкой. – Миш, с тобой точно всё в порядке? Последние дни ты какой-то не такой, даже не знаю…
- Тебе что-то не нравится? – я взял свою чашку и плюхнулся на пуфик. – Ты только скажи, и я сразу исправлюсь. Хочешь, сейчас бутылку водки употреблю с горла и начну тебя гонять?
- Ну, кто кого ещё посмотрим, - Ксюха покачала головой. – Да нет, всё вроде нормально.
Очередной всплеск удивления произошёл, когда попросил супругу рассказать о её делах на работе. Жена едва не поперхнулась кофе, но сумела собраться и передала мне последние новости. В том числе жена, точно нечто неважное, упомянула тот факт, что «девчонки тянут её в пятницу в кафе». Так, развеяться. И ни единого упоминания о близком дне рождения. А я не стал уточнять. Пусть думает, что я вновь забыл, тем приятнее станет сюрприз.
- Завтра опять на пробежку? – поинтересовалась Оксана за ужином и я молча кивнул. – Кому-то решил понравиться? Ты говорил, что у тебя на работе молодые штукатурщицы работают?
- А если тебе? – мы посмотрели друг другу в глаза.
- Ага, точно! Опять влюбился?
Это был вопрос вопросов. Скажи я супруге, что пытаюсь добиться её внимания и взаимности, но в другом мире, она могла бы и скорую вызвать. А если здесь? Хочу ли я большего внимания от реального человека или волне достаточно прежних, изрядно остывших отношений? И не связано ли одно с другим?
Спать я отправился пораньше. Дверь в спальню оставалась открытой, поэтому можно было различить отрывки телефонного разговора. То ли очередная подруга, то ли тёща, с которой Ксюха общалась каждый вечер.
«Странный», «с ума сойти», «бегает», и тому подобные предвестники грядущих серьёзных разборок.
Перестав прислушиваться к далёкому разговору, я сосредоточился на шуме машин за окном. Гул, грохот тяжёлого грузовика, сигналы и резкое тарахтение, точно стук деревянных колёс по камню.

        ТАМ

Мало того, что этот резкий неприятный звук весьма раздражал, так ещё и поверхность, на которой я лежал, всё время подпрыгивала, вынуждая голову биться о что-то твёрдое. И ещё запах…Когда-то мне пришлось убирать старый склад, где хранилась забытая ветошь, так вот, очень походило. Смрад гнилых тряпок, мышиного дерьма и сырости.
Я попытался встать, запутался в каких-то верёвках, попал ногой во что-то, типа пожарного рукава, ну или просто рукава и виском приложился об острый угол. Мать бы его так! Теперь башка болела с трёх сторон. Ссадина на затылке, шишка на лбу, а теперь ещё и висок. Громко матерясь я принялся вырываться из тряпочного плена.
Покачивание прекратилось, и кто-то удивлённо вскрикнул. Вроде бы, голос старого человека. И кажется, знакомого.
- Погоди, - меня придержали за плечо и начали быстро и умело сбрасывать ветхое барахло, освобождая лицо и прочие части тела. – Ух ты! Очнулся-таки. А я уж думал, отвезу к старухам, пусть развлекаются. Ведьмы просто обожают, когда к ним попадает такое. Ну, вот и всё.
Точно, тот самый дедуган, из леса. Хм, как-то мы с ним слишком часто пересекаемся. Ладно, где я?
Судя по всему, внутри маленького фургончика, накрытого плотной тканью, типа брезента. Материя натянута на три деревянных дуги и выглядит так же дряхло, как и мусор, на котором я лежу. На потолке пляшут тени от деревьев, напоминая блики на воде, если смотреть со дна. Ксати, а здесь-то я как оказался? Ведь тонул, вроде бы.
Старичок протянул вперёд птичью лапку, схватил меня за подбородок и принялся вертеть голову из стороны в сторону. Я чертыхнулся, сбросил неожиданно крепкую ладошку и коснулся пальцем пострадавшего виска. Ну точно, чердак становился похож на кожуру каштана. Красавец, блин!
- Пошли, пошли, - дед потащил меня к выходу, и я не стал сопротивляться. – Вообще-то обычно в тряпье я вожу всякую хрупкую ерунду: яйца, горшки, бутылки всякие, - он неожиданно хихикнул, - магические тоже. Ну а куда тебя ещё девать-то? Здоровенный балбес и совершенно без понятия. Я, когда тебя нашёл, подумал: ну всё, спёкся молодец.
- Где нашёл-то? – угрюмо поинтересовался я, с удовольствием вдыхая свежий воздух, нагретый солнцем. Осёл, впряжённый в повозку, повернул голову и как мне показалось, прищурился. Весь его вид, как бы говорил: Ага, так вот почему мне было так тяжело!
- Так на берегу речки-то, - с готовностью сообщил старик и ткнул большим пальцем за спину. – Мы тогда поговорили, и я в деревушку смотался, кой чего выменял полезного, а после думаю, надо бы с тобой ещё разок переболтать. Поехал к бродам. Правда, пришлось немного подзадеражаться. Стража на дорогах всё пропуска сверяет да деньгу дерёт, мама не горюй! Лады, перебрались на энту сторону, чуть проехали, глянь: на ловца-то и зверь бежит. Ну, в смысле, лежит. И лежит, аккурат, со вчерашнего дня.
- Что? – я даже поперхнулся. – С какого дня? Сколько времени прошло, после той ночи, когда мы разговаривали?
- Вторые сутки, уж, - он с интересом посмотрел на меня. – А ты чего переполошился?
Похоже, операцию по спасению Виктории мы феерично провалили. Не думаю, будто похитители где-то остановятся и примутся терпеливо ждать прибытия спасителей. Прости, Вика, я пытался.
- Ишь, набурмосился, - дед погрозил мне пальцем и взяв поводья, щёлкнул ими, вынуждая животину меланхолично перебирать копытами. – Видать чегой-то приключилось, а?
- Приключилось, чёрт бы его побрал, - я махнул рукой и спрыгнув с повозки пошёл рядом. Всё равно двигалась она весьма неспешно. – Меченые, эти самые, за которыми мы гнались, той ночью девушку похитили. Теперь её точно не спасти.
- Меченые? Девушку? – кустистые брови встали дыбом. – А за каким же они ломились в энту сторону? Прочь от Печати-то? Они же, чем дальше, тем больше их сила адает. Ни хрена, паря не понятно. Ничего не спутал?
Я только головой покачал. Можно спутать, если хоть что-то понимаешь, а если события несутся вскачь, вынуждая тебя крепко держаться за их хвост – совсем другая песня.
- Надо покумекать, - дедуган полез за отворот своего древнего плаща, пошарил за пазухой и достал короткую уродливую трубку. – А первейшая нам помощь в мыслях какая? Правильно – курево. Как есть говорю; крепкий табачок прочищает голову.
Не знаю, как там насчёт крепости, но, когда ветерок понёс на меня облачка сизого дыма, я едва не задохнулся. Очень похоже на жжёное козье дерьмо. Пришлось немного прибавить ходу, чтобы не задохнуться. Фыркающий ослик посмотрел на меня с явной завистью. Ему-то эту дрянь приходилось нюхать много чаще.
Только теперь я удосужился оценить окрестности грунтовки, по которой мы топали. Кстати, куда? Ладно. Слева местность сначала понижалась, а после поднималась пологими холмами, заросшими приземистыми деревьями, с плоскими кронами, напоминающими зонтики. Кажется, в самой низине бежал ручей, но он так хорошо прятался в густой высокой траве, что я мог различить лишь тихое журчание.
Справа деревья подступали почти к самой дороге, но это были не зонтики с холмов, а высоки стройные растения с серебристой пирамидальной кроной. Впрочем, стояли эти великаны достаточно редко, чтобы их можно было назвать лесом. Пахло приятно, чем-то напоминая эвкалипт. Если бы ещё кто-то не смердел свое трубкой, почти заглушая великолепный аромат.
Наша дорога шла абсолютно прямо, словно её прокладывали по струне и упиралась в густые тёмные облака. Лишь чуть позже я сообразил, что вижу высокие горы со снежными шапками. Смотрелось очень красиво.
- Эй, паря, - я обернулся и обнаружил, что окутанный смрадным дымом дедуган протягивает мне знакомую вещицу. – Один разок я энту штуковину у тебя видел, поэтому, когда нашёл на берегу, то решил не прикарманивать. Да и на кой он мне, спрашивается?
Хм. Найденный меч вернулся ко мне. Хоть, в принципе, тяжёлая штука должна была отправиться на дно. Впрочем, хорошо: какое-никакое, а оружие. Я принял ножны и начал запихивать их за пояс. Дед зашёлся хриплым смехом. Потом пошарил в кармане плаща и бросил мне кожаный ремешок.
- Держи. А то ходишь, как деревенский дурень с горбылиной.
- Благодарю, - странно, но ремень подошёл, точно всегда был частью ножен. Послушав насмешливый совет, я повесил оружие не на пояс, как собирался, а на спину. Ну, типа, как ходил Леонид.
- Слышь, паря, Михаил, да? – дедуган наконец-то прекратил дымить и спрятал трубку. – А откуда ты энтон ножичек вообще взял? Там, на клинке, у самой рукояти, руны есть. Древние они. Очень.
- Нашёл, - я пожал плечами. – Почти сразу, как в вашу Страну попал. И что там написано, в рунах этих?
- Откуда мне энто ведомо? – старик вновь зашёлся смехом. – Я тебе кто, ведун какой, али книжник?
Кажется, мне нагло врали, но проверить, так это или нет, я не мог. Да и не станешь же допрашивать человека, который помогает тебе вот уже второй раз. Хорошо, попробуем задавать вопросы, на которые у старичка точно должны найтись ответы.
- Кто такие Меченые?
- Те, кого отметила Печать, - бойко ответил старик, точно давно дожидался этого вопроса и загодя придумал самый дурацкий ответ. Осёл зафыркал. Видимо по достоинству оценил идиотский ответ.
- Ладно. Что такое эта самая Печать и как она отмечает людей?
- Дык, Печать – она и есть Печать, - глубокомысленно зевнул дед и у меня появилось желание его придушить. – Месть такое, дурное. И всяк, кто там поселится, али народится отмечается Печатью и становится Меченым. Прости, паря, подробнее – никак. Я же тебе не ведун какой…
- И не книжник, - закончил я, - понятно. Ну, как голову свою дымом почистил? Скажи, на кой они упёрли Викторию и тащат прочь от своей Печати?
Некоторое время никто не отвечал. Я обернулся. Старик надвинул капюшон на лицо и теперь один нос торчал наружу.
- Идёт Короткая зима, - голос попутчика стал глубже и ниже и рокотал, подобно отдалённым раскатам грома. - Леди Оксана увела единорогов на зимовку, а проход через перевал знает только она и её помощница.
Что-то в его словах было не так. Я немного раскинул мозгами и вспомнил разговор с Леонидом. Он ещё удивлялся, откуда мне известно тайное имя Леди. Ну, со мой то всё понятно, а этот откуда знает?
- Ты имя Леди откуда знаешь?
- Так ты же сам его в беспамятстве выбормотал, - дед глухо заперхал из глубин капюшона. – Женой, почему-то называл. Ишь, амбициев сколько!
- Ладно, - становилось понятно, что меня водят за нос. – Ну, узнают они эту дорогу и что дальше?
И вновь молчание. Только теперь оно стало затягиваться. Молчание? А стук копыт, блин, где? Я обернулся – никого. Пустая дорога, на которой старик с повозкой просто не мог спрятаться. Некуда. Да что за чертовщина, мать бы её так!
Нет, если продолжать принимать происходящее за обычный сон – всё в норме. Вот только проблема в том, что принималось всё это в качестве видения всё сложнее. А если так, то какого хрена дедуган растворяется в воздухе прямо посреди разговора? На всякий случай я подошёл к обочине и ощущая себя полным дураком посмотрел вниз. Понятное дело: никого и ничего там не наблюдалось.
Я потоптался на месте. Потом посмотрел, направо, налево. С одной стороны, поднимались белые шапки гор и где-то там, по словам пропавшего старика, находился таинственный Перевал. С другой – дорога упиралась в тёмную полосу, видимо – лес. Там бежала река, в которой я едва не утонул и вроде бы располагалась деревушка, где ночевал исчезнувший попутчик. Ещё там шлялись стражники, требующие документы.
Приняв решение, я поправил оружие и решительно зашагал в сторону гор. В конце концов туда уехала Оксана и туда же утащили Викторию. Теперь, когда не пыхтел своей трубкой извозчик и не пованивал утомлённый осёл, аромат эвкалипта сразу стал сильнее и насыщеннее. От освежающего аромата даже мысли очистились от всякой шелухи, а мышцам словно сделали хороший массаж.
Кстати, странно: если со стороны холмов я всё время слышал крики каких-то птичек, то серебристые великаны стояли в абсолютном молчании. Лишь изредка постукивали ветки да шелестела листва. Похоже, местное зверьё не очень привечало эти красивые деревья. Стало быть, и нам там делать нечего, а ароматом можно наслаждаться и на расстоянии.
Впрочем, поворачивать направо мне-таки пришлось. Спустя час, а то и больше, деревья отступили от дороги, полукругом обступив двухэтажное здание. Дом прятался за высоким надёжным частоколом. Толстые брёвна с металлическими навершиями почти полностью скрывали коричневое строение. Узкие окна мало того, что напоминали бойницы, так ещё и прикрывались деревянными ставнями. У двустворчатых ворот, обитых полосами металла, открывали пасти изваяния жутких тварей, напоминающих демонов из ужастиков.
Как я мог рассмотреть дом? Да очень просто: одна створка ворот лежала на земле, а во второй кто-то проделал рваную дыру. Однако, победа не далась нападавшим легко: перед входом лежали неподвижные тела уродливых тварей, напоминающие виденных мной у поместья Оксаны. Меченые. Интересно, какого хрена они штурмовали эту мини-крепость, если им нужно к Перевалу?
Вытащив меч из ножен, я подошёл к поваленным воротам, стараясь держаться подальше от уродливых смрадных трупов. Их, кстати, расстреляли то ли из лука, то ли из арбалета. Твою же мать, они и на людей вовсе не походили! Трёхпалые конечности, три, четыре глаза и лапы, напоминающие паучьи. Как такое дерьмо могло получиться из обычного человека? Печать, да…
Первого защитника я обнаружил сразу за воротами. Мёртвого. Тело в длинной чёрной кольчуге лежало у стены, а оторванная голова разбросала светлые волосы в десятке шагов от трупа. Рука погибшего насмерть вцепилась в рукоять с обломками клинка. Чертыхаясь я выставил меч перед собой и пошёл к дому. При этом я испытывал очень сильное желание плюнуть на место недавнего побоища и топать дальше. Ну, или пойти обратно.
У деревянной лестницы, ведущей ко входу, обнаружились ещё трое дохлых меченых и бородатый мужчина. Тот, в последние мгновения жизни, сжимал в руках круглый щит и булаву. Щит раскололи пополам, а у оружия отгрызли шипастую верхушку. Голову бойца тоже оторвали. Фишка у них такая или как? По спине прошла неприятная дрожь.
Ладно. Что там с дверью? Выглядит нетронутой. Над головой громко заскрипело, и я тут же испуганно отпрыгнул назад. Поднял оружие и посмотрел вверх. Ага, теперь стало понятно, почему никто не ломился в двери. Зачем ломать крепкое дерево, укреплённое металлом, если можно вскарабкаться по стене и вломиться через окно. Однако же, сам я так точно не смогу.
Можно было смело топать прочь, но любопытство погнало меня бродить вокруг постройки. Может найдётся какой-нибудь чёрный ход?
Вторая дверь действительно имелась. Такая же мощная, как первая и такая же запертая.  Ещё я обнаружил на заднем дворе большой сарай, откуда доносилось встревоженное ржание и тихое мычание. Похоже, нападавшие удовлетворились истреблением одних людей, после чего ушли. Иначе, почему внутри дома такая тишина?
- Эй ты, иди сюда.
Тихий голос едва не заставил меня наложить в штаны. Впрочем, даже обернувшись я не обнаружил того, кто меня окликнул.
– Я здесь, у стены.
Но лишь подойдя почти вплотную, я смог разглядеть крепкого мужчину в зелёной куртке и таких же штанах. Только теперь вся одежда кардинально изменила окраску, потемнев от крови. Человеку вспороли живот и исполосовали правую руку. Кроме того, как выяснилось несколько позже, мужчине содрали огромный лоскут кожи с затылка. Судя по бледному, до синевы, лицу, незнакомец доживал свои последние минуты.
- Что случилось? – я присел на корточки, с ужасом рассматривая рану на животе. – Я…Я могу помочь?
- Какое там! – он сделал попытку рассмеяться и кровь потекла по небритому подбородку. – сам видишь: мне – край. Меченые…Так далеко от Печати, кто мог подумать? И с ними – Страж, - он помолчал, сглатывая. – Не успели отослать голубя на Заставу. Скверно.
- Давно они были здесь?
Человек с огромным трудом поднял голову и его мутный взгляд прошёл по мне, остановившись на оружии. Казалось, тусклые глаза немного просветлели.
- Нет. Аккурат на рассвете, - он протянул окровавленную руку. – Покажи меч. Нет, держи сам. Покажи.
Казалось, умирающий увидел нечто, что его удовлетворило.
- Девушка, которую они тащили, - он тихо застонал. Потом словно собрался с силами. – Она сказала, что Лорд Защитник идёт следом. Полагаю, что вы не нуждаетесь, но всё же – в конюшне стоит конь под седлом.
- Но я не, - начал я, почти в ужасе и обнаружил, что разговариваю с мертвецом. Воин умер.
Твою же мать! Однако, Виктория всё ещё жива, значит остаётся крохотный шанс её спасти. Теперь – за конём. Лорду-Защитнику конь реально ни к чему, однако же, я – не Лорд и защитник из меня весьма хреновый.
В сарае действительно нашёлся оседланный конь. Судя по всему, кто-то из местных обитателей собирался куда-то спешно отправляться, потому как животину привязали к стойке у самых ворот. М-да, в этот раз лошадка оказалась не столь впечатляющей, как Ночь Вики: много ниже, да ещё и какой-то пегий, точно вылинявший. Седло мне тоже не понравилось: жёсткое и неудобное.
Когда я начал отвязывать верёвку, скотина сделал попытку меня укусить. Матерясь, я едва успел отдёрнуть руку и уже очень осторожно полез в седло. Конь повернул голову и презрительно прищурил глаз, точно оценивал грядущую жертву. Потом громко заржал и медленно выбрался наружу. Тут имелась утоптанная тропка, по которой мы и добрались к воротам ограды.
Здесь моя лошадка едва не взбесилась при виде уродливых трупов Меченых. Ноздри животного широко раздувались, оно дрожало, а изо рта капали большие капли слюны. Пришлось ка следует наподдать ногами, чтобы конь двинулся дальше. Однако успокоился он ещё не скоро.
Если прошлой ночью у меня появились некие мысли по поводу моего мастерства в качестве наездника, то сегодня о них пришлось забыть. Стоило нам выбраться на дорогу, а лошадке более-менее успокоиться, я наподдал пятками. Конь тут же рванул вперёд, да на такой скорости, какой вчера даже не пахло. Вот только сейчас никто не беспокоился о несчастном наезднике, да и седло никак не смягчало мои многочисленные косяки.
Первые несколько километров я вообще не смотрел по сторонам. Да и вперёд, кстати, тоже. Поездка превратилась в утомительную и небезопасную попытку удержаться в седле. Чёртова деревяшка, оббитая тонкой кожей колотила по заднице так, что я быстро понял: сутки на мотоцикле, по сравнению с этим адом – сущий пустяк. И главное, гадская скотина полностью игнорировала все мои возгласы: «Тпру!», как и попытки натянуть поводья.
Потом в всё же начал входить в ритм быстрой скачки и даже научился прижимать отбитую задницу к седлу, приподнимая её в нужных ситуациях. Особенно это пригодилось, когда на дороге начали появляться какие-то траншеи. Кажется, их прокопали специально, однако разобраться на такой скорости было достаточно сложно.
А наша поездка продолжалась. Задеревеневшие мышцы жутко болели, кожаные поводья резали ладони и казалось, что спина вот-вот ссыплется отдельными позвонками в трусы. Интересно, если я ещё буду жив после приезда, то сколько ударов потребуется самому слабому врагу, чтобы меня прикончить? Ставлю, что получится с одного.
Тем не менее, теперь я уже мог смотреть вперёд и по сторонам. Надо сказать, что пейзаж успел разительно измениться. Сейчас справ тянулась плоская равнина, поросшая высокой травой, напоминающей полынь. Где-то очень далеко, почти у самого горизонта, поднимались горные хребты. Постепенно они становились всё выше, пока не соединялись с теми, что я видел прямо по курсу. Холмы слева исчезли. Всё остальное – тоже. Судя по тому, что я видел лишь далёкие скалы, тонущие в сизом тумане, слева от дороги находилось что-то, вроде пропасти. Очень мило! А я еду на коне, который несётся со скоростью свихнувшегося мотоцикла и полностью игнорирует все мои команды.
А горы-то, которые впереди некисло прибавили в высоте. Их снежные верхушки начинали подпирать бледные небеса, скрываясь в пушистых облаках. Кроме того, выглянув из-за лошадиной башки и стряхнув слёзы с глаз, я увидел какие-то приземистые постройки у самой дороги. И они очень быстро приближались.
Видимо, конь очень хорошо знал путь, на котором вытряхивал из меня душу. Стоило постройкам впереди приобрести различимые очертания и скорость езды тут же упала. Легче от этого не стало: теперь животина двигалась странным шагом, от которого мой костяк начал дребезжать, пытаясь развалиться. Потом мы остановились. Я посмотрел вперёд, сообразил, в чём дело и начал медленно сползать на землю. По ощущениям – на обеих ягодицах – такой синяк, какого не бывало и в детстве, после серьёзной порки. И за что, спрашивается? Я же был очень хорошим мальчиком!
Дорогу преграждало что-то, вроде шлагбаума, а в будке очевидно должен был сидеть тот, кто эту штуку обязан поднимать. Слева, как я и предполагал, оказалась взаправдашняя пропасть, а справа – рос колючий кустарник самого что ни на есть неприятного вида. Отсюда я мог разглядеть шипы длиной с мой указательный палец. То ли – естественная преграда, то ли кто-то специально высадил эту пакость. Что бы, значит, если в обход – то подальше.
Но Меченые не стали идти в обход. Они пошли прямо, не щадя ни себя, ни защитников.
Толстое бревно с шипами, которое прежде перегораживало дорогу, сломали пополам, причём парочка тварей так и осталась висеть на шипах. То ли очень торопились, то ли именно их использовали в качестве тарана. С остальными столкнулась тройка охранников. Всех людей обезглавили. Их тела были едва видны из-под смрадной кучи уродливых тварей. Ни один из меченых не подавал признаков жизни. Тут все действия определённо успели закончиться.
А вот немного впереди, справа от дороги, где стояло невысокое здание, что-то ещё происходило. Я слышал яростные возгласы, лязг металла и глухой рёв. Хочешь не хочешь, но если я собирался помочь Вике, следовало топать именно туда. Однако, при взгляде на мёртвых бойцов и воспоминании о судьбе их товарищей, у меня начинали натурально подгибаться ноги. Тошнило. Но, блин, ведь это же – сон? Правда?
Чтобы хоть как-то успокоиться, я привязал упирающуюся лошадку. Точнее, попытался это сделать, но пальцы так дрожали, что в конце концов не выдержал конь. Он вырвал поводья из моих трясущихся рук и ускакал в направлении звуков боя. Ладно, пойдём и мы.
Я вытащил оружие из ножен, уронил его, медленно поднял и на подгибающихся ногах зашагал следом за конём. Предательская дрожь вынуждала тело дребезжать, как сломанный камертон, а пот заливал глаза. Смахнув его, я посмотрел на постройку, где шло сражение. Две низкие широкие башни с бойницами в верхней части и площадками, защищёнными толстыми зубцами. Между двумя бастионами, или как они называются, каменный купол, вросший в землю. На одной из башен плескался на ветру синий флаг с белым единорогом, вставшим на дыбы.
Вход имелся только в купол. Небольшие металлические ворота лежали на земле и приблизившись я сумел оценить огромную вмятину на толстой пластине. Вот это удар!
Чёрт! Правую ладонь пронзила острая боль. Я чертыхнулся ещё раз и посмотрел на руку. Оказывается, я так крепко вцепился в лопнувшую рукоять, что проклятая трещина разрезала кожу. Теперь из пореза медленно сочилась кровь. Просто великолепно! Я и так не был готов к схватке, а теперь ещё и это.
Созерцание смертельной раны оказалось нарушено громким женским криком и прекратив страдать хернёй, я бросился ко входу.
И тут же остановился.
Нас разделяло не больше десятка шагов. Около двадцати тварей вывалились наружу и замерли, рассматривая меня одним, двумя, тремя и чёрт его знает сколькими глазами. Цвет гляделок, количество конечностей и даже голов варьировалось. Неизменным оставалась только жуть, которую внушали все эти монстры.
Особенно тот, что стоял во главе группы. Хоть из всех он был больше всего похож на человека. Тело атлета на анаболиках, покрытое крупной чешуёй, длинный хвост рептилии и башка гиены. И от него просто веяло угрозой. Кажется, у меня наконец-то получилось встретить того самого Стража, о котором я слышал так много хорошего.
Не очень-то и хотелось.
Один из монстров, стоящий в заднем ряду, переступил с одной паучьей лапы на другую и безжизненное тело Виктории качнулось в сетке, висящей на груди чудовища. Девушка пошевелилась и я услышал тихий стон. Всё ещё жива. Я – тоже. Пока.
- Отпустите её, - что-то мешало говорить дальше. Ах да…Слюна. Потребовалось усилие, чтобы пропихнуть её в глотку и не поперхнуться. – Живо.
Никто даже смеяться не стал. Кто-то из тварей посмотрел на предводителя. А тот склонял уродливую голову то вправо, то влево и багровые глаза разгорались всё ярче. Если бы морда гиены могла отражать замешательство, я бы сказал, что вижу именно это.
- Я тебя знаю, - внезапно зашипел Страж и когти на его лапах стали длиннее раза в два. – Я тебя помню.
Хотелось бы ответить, что-я-то его не помню, но тут до меня дошло: тварь говорила эти слова кому-то другому. Кому-то, кто стоял справа от меня. Ага, знаю я эту фишку! Я туда посмотрю, а мне оторвут голову.
Впрочем, спустя мгновение хитрости, если это были именно они, закончились. Страх глухо взревел и прыгнул вперёд. В самый последний момент я успел вскинуть меч. Почти сразу острая боль электрическим разрядом прошла от пальцев правой руки до головы и погасила сознание.

        НИ ТАМ, НИ ЗДЕСЬ

Я не знаю, что это было. Всем знакомо ощущение дрёмы, когда ты вроде осознаёшь окружающее, но сил пошевелиться просто нет. Минуты словно плывут сквозь тебя, но в то же время стоят на месте. Обычно такое состояние заканчивается погружением в сон или пробуждением.
Так вот, я лежал в кровати и чётко осознавал присутствие Оксаны рядом. В спальне царила абсолютная тьма и лишь отсвечивали зелёные глазки настенных часов, да изредка по потолку пробегала световая волна, от проехавшего автомобиля. Жена тихо похрапывала и так же тихо щёлкали часы.
Так вот, я рубил тварей перед входом в небольшую крепость. Только в моём теле сидел кто-то другой – ловкий и опытный. Он хорошо знал, когда нужно уклониться, чтобы острые клыки щёлкнули в стороне, когда нужно наподдать пауку у отрывшееся пузо и рубануть его по сочленениям лап, а когда – прокатиться по чёрной от крови земле, чтобы быстрый Страж не успел исполосовать когтями.
Оксана повернулась на бок и положила руку на мой живот. Луч фар скользнул по циферблату часов. Скоро уже нужно подниматься, если я хочу и сегодня устроить пробежку. Супруга что-то пробормотала. Вроде бы, имя.
Меч, казалось, вырос и оказался способен доставать противника даже на большом расстоянии. Кажется, твари, прежде наседавшие со всех сторон, полностью утратили пыл и теперь пытались убежать. Но тот, кто сидел в моём теле, не собирался этого допускать. И всё время. Пока хоть один Меченый оставался на ногах, я удерживал его между собой и Стражем. Того это дико бесило и в конце концов, когда действительно остался последний Меченый, главный монстр сам сбил его с ног и бросился вперёд.
Запищал будильник.