3.

            А как утро настало,
            А как стража кричала,
            Как убийцу ногами она избивала.
            А как утро настало,
            А как камера встала,
            Как братва своего навсегда провожала.
            «Казнь убийцы»

Командир патруля тщательно изучил мои документы и потребовал, чтобы я предоставил ему подорожную. Взгляд маленьких глазок, почти закрытых лохматыми бровями, так впился в красные буквы, словно пытался выжать из них истинную правду, сокрытую в бумаге.
Пятеро солдат, угрюмо переговаривающихся поодаль, казались изрядно потрёпанными. Они лениво передавали из рук в руки пузатую глиняную бутыль в кожаной оплётке и так же лениво пили. Шестой, сидел на валуне у дороги и баюкал на весу замотанную в окровавленную тряпку правую руку. Временами воин что-то злобно бормотал себе под нос. Судя по физиономии, раненый был в стельку пьян, так что в дополнительной подпитке уже не нуждался.
Кроме нас, солдаты задержали три крестьянские подводы и торговый караван. Похоже, патрульные останавливали всех, кто ехал по дороге и пытался пересечь чёртов перекрёсток, где мы и застряли. О причинах столь решительных действий можно было только догадываться. Впрочем, пять трупов в армейской форме лежащие у сожжённого в уголья кордона, как бы намекали. Лично я предполагал, что патрульные попытались остановить кого-то, кто оказался им не по зубам. Вроде бы, о том же говорили пятеро медленно напивающихся солдатиков. Вот только я никак не мог прислушаться к их переговорам. Мешало непрерывное покашливание коренастого лейтенанта и его вопросы, на которые приходилось отвечать.
- Так выходит, гхм, ты сопровождаешь, гхм, благородных господ?
- Выходит, - согласился я, до смерти утомлённый постоянным кашлем лысого крепыша.
- Из подорожной, гхм, неясно, куда вы, гхм, в общем, гхм, цель вашего путешествия.
Косноязычие лейтенанта могло соперничать лишь с его медлительностью. Однако я предполагал, что в бою этот приземистый балбес преображается.
- Этого мне знать не положено, - любезно пояснил я. – Моё дело лишь сопровождать благородных господ туда, куда они пожелают. А вы сами понимаете, что пожелать они могут всякого. Почему бы вам самому у них не спросить?
Лейтенант несколько раз провёл по лысине рукой в кожаной перчатке, и я услышал характерный скрежет. На загорелой коже проступили широкие красные полосы; очевидно мозг солдата начал усиленно трудиться. Офицер покосился на Вайолетту и графа, всё это время стоявших в десятке шагов от нас. Насколько я знал людей такого толка, лейтенант не очень любил общаться с дворянами. Тем более с подобными Шу, у которого на физиономии застыло такое высокомерное выражение, какое я прежде наблюдал лишь у откормленных на убой индюков.
- То есть не исключено, гхм, что вы отправитесь, гхм, за границу?
- Не исключено, - не стоило отрицать очевидное. Любое запирательство или неуверенность в ответах запросто могли привести к задержанию на пару дней, для проверки документов. – Однако я уверен, что все необходимые печати и подписи имеются. Но у вас, понятное дело, есть право нас задержать, - я развёл руками, покоряясь судьбе и сочувственно посмотрел на бледнеющее лицо лейтенанта. – В таком случае, будьте любезны, сами известите моих спутников. Честно говоря, я опасаюсь сообщать им неприятные известия – раздражительны до одури!
Лейтенант неторопливо сложил документы, а потом, с ненавистью глядя на меня, уронил бумаги в дорожную пыль. Уж не знаю, на что солдатик надеялся, но я совершенно спокойно нагнулся и подобрал пакет. Потом принялся неторопливо засовывать документы в кожаный футляр. Делал я это очень медленно, чтобы успеть послушать беседующих вояк.
- Мудак хренов! – заплетающимся языком гундосил солдат со свёрнутым набок шишковатым носом. – Сколько раз ему говорил: всегда держи одного коня под седло. А он, мать бы его так: лошадку жалко. Лоша-адку, ему, мать его жалко! Нашёл я это мудака рядом с лошадкой, черепушку ему развалили, идиоту.
Я поднялся и положил футляр с документами в поясную сумку. Мне, как и прежде ни хрена не было понятно, кроме одного: на кордон напали настоящие профессионалы. Других трупов, кроме солдатских тел я не видел.
- Мор-рды гуннландские! – заорал солдат с перевязанной рукой и начал махать ей так, словно это было какое-то оружие. – Мы бы им показали ур-родам, если бы они в спину не ударили!
- Заткнись, - бросил лейтенант через плечо и в его голосе лязгнула сталь.
- Ур-роды! – не унимался раненый, пуская обильные слёзы по грязным щекам. – Не помогла бы этим уродам ни сила, ни их рост, если бы не такая рань.
Лейтенант потерял ко мне всякий интерес и грозно уставился на своего подопечного. Широкая лысина офицера, испещрённая многочисленными красными отметинами, пошла ещё и разноцветными пятнами. Лица я правда не видел, но судя по реакции сдавших назад крестьян, оно выглядело достаточно жутко.
- Лейтенант, - сказал я и коснулся наплечного щитка, - насколько я понимаю, мы – свободны?
- Убери, гхм, лапу, - булькнул солдат, покосившись на мою руку, - пока, гхм, все пальцы, гхм, целы. Гхм, проваливай.
- Ну что там? – окликнул меня граф, поправляя свой плащ и осматривая ткань на предмет грязи. – Долго ты ещё будешь разговаривать с этим идиотом?
Лейтенант, уже направившийся было к раненому, остановился. Теперь его лысина стала пунцовой. А я подумал, что идиот тут, в общем-то, один и разговаривать с ним мне придётся ещё очень долго. Посему я ускорил шаг, расталкивая галдящих крестьян и купцов. Получилось добраться до Уркагана в тот самый момент, когда молодой придурок собирался подать голос ещё раз.
- Можем ехать, - сообщил я, опередив вопрос Шу, уже успевшего открыть рот. – И я не поднимал бы шума. Ты тут и так, как дуб посреди голого поля: не захочешь, а заметишь.
Мои слова поставили Сигона в тупик. Очевидно граф пытался найти в них потайной смысл. Ну, там, где сравнение с дубом. Пока Шу размышлял, я ухватил за потрёпанный рукав парня, который выглядел немного сообразительнее своих товарищей. Большая часть их вообще напоминала грубо вытесанных идолов, что стоят вдоль Чаранского тракта в Чернолесье. Молодой человек испуганно зыркнул на меня и шарахнулся в сторону. Однако я держал крепко, не собираясь отпускать добычу, угодившую в руки.
- Шо треба?  - выдохнула жертва, поглядывая то на меня, то на товарищей, переминающихся в отдалении с ноги на ногу.
- Говори, что за хрень тут случилась? – поинтересовался я, стараясь игнорировать грозные взгляды Сигона. У графа явно чесалось в определённом месте, которое отвечает за неожиданные приключения. – Из-за чего весь сыр-бор?
- А дать грошей? – лицо паренька сморщилось в хитрой гримасе.
- А дать в рыло? – выдвинул я встречное предложение. – Рассказывай.
Пацан ещё раз посмотрел на меня, потом на своих товарищей, потом - снова на меня и принял верное решение. Не знаю, какие мысли помогли парнишке избежать лишнего синяка на физиономии, однако предчувствие его не обмануло.
- Сёдни спозаранку збройники затримали трошки народу, - затараторил парень на своём дурацком наречии. – Якись воз, вершникив трохи. Мать думка була грошей нартрусить, а те возьми да порубай збойникив. Тильки один, якимось дывом живый звалишився. Упав у канаву да мерцем кинулся.
- А что за люди? – спросил я. – Чего этот, недорезанный, кричал что они из Гуннланда?
- Мать балакали они по гунски, - парнишка поджал плечами и воспользовавшись тем, что я ослабил хватку, освободился. – Кажуть, гунов було зовсим трохи, але справжни велетни. Та порубав збройникив тильки один – якась потвора.
Выпалив это, пацан тут же рванул прочь и пропал в толпе галдящих крестьян.
- Поехали! – рявкнул Шу, видимо теряя остатки своего жалкого терпения. – Или мы отправимся сами, а ты отправишься к своему ублюдку-начальнику и объяснишь ему, как нас потерял.
Хм, достаточно серьёзная угроза. Похоже, молодой говнюк быстро сообразил, как на меня можно надавить. Ублюдок, мать бы его! Ну ничего, как там говорилось в трактате о трёх сыновьях? Настанет день и каждый получит по грехам его? Эту фразу частенько повторяет отец Чеминдиан, принимая от меня очередное подношение. Кого именно святоша имеет в виду – не знаю.
Покачиваясь в седле, я лелеял сладкую мысль о том, как сброшу Сигона в самую глубокую пропасть, какая только попадётся на нашем пути. Хорошо бы отправить туда же и принцессу, а потом вернуться в Фернимар и рассказать всё Кору Нариму. Ну, чтобы посмотреть, как изменится его пухлое лицо. К сожалению, перспектива последующего знакомства с заплечных дел мастерами меня совсем не радовала. Хрен с ним, пусть всё идёт своим чередом.
Чуть позже мои мысли вернулись к происшествию на кордоне, атакованному неизвестными гуннами. У меня зрело сильное подозрение, что именно этих злоумышленников мы видели ранним утром недалеко от Столицы. И что ехали они именно по наши души. Нет, ну если бы это были обычные торговцы, или даже шпионы, то на кой им устраивать эту бойню? Ведь достаточно предъявить документы (а в Гуннланде их делать умеют) и спокойно ехать дальше.
Но нет! Они предпочли убить всех и не стали задерживаться, чтобы убедиться, нет ли выживших. Значит, их гнало вперёд нечто срочное. Например, покидающая Столицу принцесса. Всё сходилось, и я мог похвалить себя за то, что догадался спрятаться. Спрятаться и избежать неминуемой гибели.
А в том, что меня ожидала верная смерть я даже не сомневался. Люди, способные в момент свалить пятёрку опытных бойцов и при этом спокойно ехать дальше, представляли серьёзную угрозу. Проклятье! Быстро же начали разворачиваться события. А главное, все предосторожности Кору пошли коту под хвост. Видимо произошло обычное дело: предательство. Теперь жди беды.
Чёрт, чёрт, чёрт! Как же я не хотел впутываться в это дерьмо! Понятное дело, задница предупреждала о последствиях, но что я мог поделать?
- О чём говорил тот молодой человек? – голос Вайолетты с некоторым трудом пробился через мои мысли, полные бескрайнего отчаяния. – То парень, которого вы расспрашивали, его слова имеют какое-то отношение к нам?
- Вайю, - Шу успел стащить с головы свой дурацкий шлем теперь, как никогда прежде, походил на вечно радостного покровителя всех домов умалишённых, - поменьше общайся со всякими, - у него явно вертелось на языке нечто, подобное: «отбросам», но мальчишка-таки решил избежать излишне обидных слов. – Ничего интересного он тебе всё равно не скажет.
Его довольная физиономия так подходила ко всем этим полям, кустикам и деревьям, мимо которых мы проезжали, что очень тянуло сделать лицо графа частью общей картины. Скажем, втоптав голову Шу в придорожную грязь. Чтобы моё отвращение к спутнику стало абсолютным, в довершение ко всем своим достоинствам, молодчик должен был оказаться ещё и трусом. Посмотрим, возможно мне, наконец-то попался идеальный дворянин.
- И всё же? – настаивала принцесса, закусив нижнюю губу.
Некоторое время я размышлял, стоит ли озадачивать своих подопечных. А потом решил: какого чёрта? Любой груз становится легче, когда его делишь с кем-то. Пусть этот кто-то даже не хочет делить ношу.
- Эти люди, которых мы встретили рано утром, - сказал я, стараясь тщательно подбирать слова, - скорее всего явились в Фернимар по вашу душу. Это – гунны, причём, не простые мечники или какие-то шпионы, а специально подготовленные бойцы. Думаю, они готовы на всё, чтобы выполнить поставленную задачу. Встреча с ними – конец вашего пути в Дувин и начало свадебного путешествия в Шар.
- Что, в принципе, одно и то же, - едва слышно пробормотала девушка и покосившись на графа, едущего рядом, погрузилась в молчание.
К моему большому сожалению, её доблестный телохранитель не пожелал уподобиться опекаемой, а почему-то воспылал горячим желанием побеседовать со мной. Поправив свой некогда белоснежный (а теперь весь в пятнах) плащ, граф наклонился ко мне и с высоты своего скакуна осведомился:
- Мне крайне интересно, с чего ты взял, что эти люди были посланы за Ва…за принцессой? И что я не могу с ними справиться?
Как можно сдержаннее я высказал свои соображения по этому вопросу. При этом я размышлял о странном замечании Вайолетты. Судя по всему, девица вообще не желала выходить замуж. Но тут уж ничего не поделаешь: много лет назад я тоже не испытывал влечения к странствиям и ночёвкам, где придётся. Однако же всегда найдутся веские причины, чтобы побудить тебя к переменам. Вот, Кору Нарим, например, очень умело находит подобные причины.
Ладно, очень похоже, что сия молодая особа влюблена (о, какое слов!) в молодого дебила, который едет рядом с ней. И мне, откровенно говоря, совеем не интересно, успел ли он уже её трахнуть или нет. Это, в первую очередь, должно быть интересно её папаше. Ибо одним из правил брачующихся монархов является невинность невесты. Ведь даже в среде простолюдов, жених часто лупить молодую по мордасам, если на свадебном ложе выясняется, что с ней успела переспать половина посёлка.
- Я считаю, что несколько шпионов, пусть даже и способных справиться с солдатами, мне не помеха, - разглагольствовал Шу, едва не выкрикивая фразы в ухо Вайолетте. – В дворцовой школе фехтования я был одним из лучших и нам показывали множество приёмов, при помощи которых можно одолеть даже опытного ветерана. Ты же мне доверяешь, Вайю?
- Конечно, Си, - голос девушки изменил свою окраску, а ладонь принцессы скользнула по щеке графа. Приласкав Шу, девушка тут же уставилась на меня: не заметил ли я чего лишнего. Ну что же, я действительно ничего не заметил.
Насколько я знал Хвандский тракт, очень скоро мы должны были прибыть к пограничному посту. Об приближении к границе свидетельствовало также движение на дороге, которое стало гораздо сильнее. На повозках в основном лежали грубо сколоченные короба с овощами или просто овощи россыпью. Другой торговли с Коронастом Фернимар не вёл, поэтому и движение было не таким оживлённым.
Вот, скажем, дорога в Умет, там – совсем другое дело. И это в принципе не удивительно, учитывая, что через Умет идёт торговый путь Ольета да и купцы Чаддавира не прочь отправить в Фернимар свои ткани и шкуры всяких горных тварей. Правда тот путь намного опаснее Хвандского тракта, поэтому я терпеть не могу чёртовы зелёные плиты, политые кровью многих невинных торгашей, павших, кто от стрелы и меча разбойников, а кто и от кинжала чересчур жадного компаньона.
На обочине появились сначала одинокие, а потом – всё более многочисленные постройки. Скоро их стало так много, что приграничная полоса стала походить на некий посёлок. В сущности, так и было, разве что селение не имело собственного названия, именуясь просто Кордоном со стороны Коронаста и Франтиром – от Фернимара. Кажется, это обозначало одно и то же.
Мимо нас неторопливо проехал приграничный патруль. Солдаты щеголяли какими-то особыми мундирами, имеющими отличительные особенности Фернимарской гвардии и Стражи Коронаста. Офицер в шикарном шлеме Сингалонского производства покосился в нашу сторону, но никак больше не отреагировал. Судя по сытой харе, едва помещающейся в шлем, ему и без того жилось неплохо.
С левой стороны дороги шумел Прикордонный рынок забитый бешено орущими людьми. Одни желали продать подороже, другие – купить подешевле. Ссоры часто заканчивались потасовками и даже поножовщиной. Столь жестокие столкновения были обусловлены не одной жадностью, а ещё и тем, что торгующиеся прибыли с разных сторон границы. Солдаты, дежурившие у входа, в драки не вмешивались: свои деньги они уже получили.
- Господи, - сказала Вайолетта, с ужасом взирающая на рыночный хаос, - неужели людям больше нечем заняться, кроме как копошиться в этой грязи и грызть друг другу горло?
- Разве это грязь? – удивился я. А, впрочем, чему удивляться? Такие, как она редко нисходят до наблюдения за существованием простых людей. – А с другой стороны, чем ещё заниматься тому, кто родился третьим?
- Что значит, родиться третьим? – непонимающе приподняла брови девушка, а её телохранитель вытаращил свои бараньи зенки.
Сам по себе вопрос был достаточно любопытен, однако я не успел подготовить достойный ответ. Впереди показались массивные деревянные столбы. На одном восседал некогда позолоченный фернимарский лев с облупленной спиной. На другом – покосившийся дракон Коронаста, лишённый одного глаза и половины хвоста. Мы подъезжали к границе.
Собственно, проезд между этими двумя столбами и был переходом из одного государства в другое. От изрядно обветшавших символов в обе стороны уходила ограда. Но если у самого проезда забор ещё представлял из себя нечто, напоминающее серьёзную преграду, хоть и щеголяющую множеством латок, то дальше дела обстояли весьма печально.
Стоило же пройти поллиги в любом направлении, как ограда и вовсе исчезала. Единственной причиной, по которой люди продолжали пользоваться Хывандским трактом, являлось невероятное бездорожье и заболоченность местности. Повозки там увязали намертво, а конь мог запросто сломать ногу. Пустошь не просто так носила название Топленьской.
У ограды, с обеих сторон тракта, стояли постройки пограничных застав. Пять солдат каждого государства внимательно следили за путниками, пересекающими границу. Каждого странника останавливали, и офицеры начинали привычную игру с виду похожую на проверку документов. Чем быстрее ты понимал правила игры и делился с пограничниками золотом, тем быстрее продолжалось твоё путешествие.
Повозки самых непонятливых или жадных стояли в стороне, и парочка солдат лениво сбрасывали с них поклажу. При этом никто особо не церемонился, так что мешок с зерном мог запросто плюхнуться в лужу. Владельцы злосчастных подвод рвали волосы на голове. Граница жила своей жизнью.
- Дай им денег, - сказал я Сигону, - если только не желаешь проторчать здесь парочку недель.
- О чём ты говоришь? – парень опять надулся, точно индюк. – С какой стати я должен платить за переход границы? Сколько раз я…
- Сейчас – другой случай, - процедил я, с рудом удерживая клокочущую в груди ярость. – Можешь устроить скандал и хвалиться родословной, но это ничего не изменит. Пограничникам плевать на титулы. У них тут – абсолютная власть и полная безнаказанность. Главное для них – деньги и пока они их не получат дело не двинется с места. Ясно?
- Си, дай ему денег, - подала голос Вайолетта. – Ни к чему поднимать лишний шум, а мы не обеднеем из-за потери пары золотых.
- Пара золотых – это перебор, - я отдал назад вторую монету, хоть у меня и чесались руки потерять её в рукаве. – Если дать им слишком много, они вообразят, что мы пытаемся что-то скрыть и постараются выдоить ещё. Один золотой – в самый раз.
Всё получилось, как обычно. Подавая подорожную, я скатил золотой по бумаге так, что он попал в ладонь коронастского капитана. Офицеры переглянулись и не глядя в документ, одновременно буркнули:
- Проезжайте.
Так мы и сделали.
После того, как Кордон остался позади, Уркаган вошёл во вкус, и я даже смог вынудить зверушки увеличить скорость. Мы достаточно бодро скакали по тракту, наблюдая по сторонам бесконечно унылое пространство Топленьской пустоши. Кардинально изменится пейзаж лишь после Хванда, когда мы преодолеем Топлень и направимся к Еку.
Сигон и Вайолетта негромко, насколько позволял стук копыт, беседовали. Время от времени парочка обменивалась нежными прикосновениями, не оставляющими сомнения в их отношении друг к другу. У меня же появилось время подумать о некоторых странностях. О вопросе принцессы, в частности. Ну ладно, дурацкий вопрос оставим на десерт, а пока поразмыслим над другим.
Больше всего меня поражало поведение девчонки. Мне доводилось общаться с дворянами, иногда весьма высоко взлетевшим по иерархической лестнице. Большая часть относилась ко мне, как к коровьей лепёшке на дороге и снисходила к общению только в случае крайней необходимости. В этом смысле поведение Шу было хоть и раздражающим, но вполне привычным.
Принцесса…мало того, что Вайолетта прислушивалась к моим советам и пожеланиям, так она ещё становилась на мою сторону в спорах со своим любовником. Уму не постижимо! Чтобы дворянин слушал какого-то вонючего простолюда, да ещё и поступал, как тот посоветовал? Никогда такого не случалось. Если простолюд посоветует ходить на ногах, дворянин предпочтёт стать на четвереньки, а после прикажет отрубить болтливому холопу язык.  Об этом талдычат каждому высокородному: общаться с простолюдом можно только через кнут и палку
А это её романчик с молодым графом? Да все их отношения точно списаны с дерьмовых баллад, для слюнявых девчонок! Я видел шашни высокородных дам, и они частенько способны переплюнуть заигрывания дешёвых шлюх. Ну и эта её откровенность. Чёрт возьми, каждый дворянин носит своего рода маску, скрывающую его истинное лицо. А эта идиотка смотрит на графа с таким неприкрытым обожанием…
Ну и сладкое. Касательно дурацкого вопроса. Принцесса просто обязана знать, что произойдёт с её младшенькой сестрёнкой, когда несчастной стукнет шестнадцать. Неужели при дворе никто про это не распространяется? Да в любой крестьянской избе младший ребёнок с раннего детства становится объектом для жестоких шуток и розыгрышей. А королевский двор намного хуже крестьянской семьи. Ничего не понимаю.
Как только я ощутил, что голова начала пухнуть от вопросов, не имеющих ответа, то сразу же прекратил заниматься ерундой. Хоть чем тут другим заниматься-то? Разговаривать со мной никто не желал, а осматривать окрестности – ещё то развлечение. Топленьская пустошь – самое унылое место в этом мире. В Святых книгах похоже описывают преддверие преисподней – место, где бродят неупокоеные души самоубийц – такое же унылое бесконечное болото.
Почему-то представилось, будто мы на самом деле угодили в то проклятое место, где тянется дорога к вратам преисподней. По обе стороны – бескрайняя равнина, где блестят лужицы вода и поднимаются уродливые деревья, похожие на демонов-соглядатаев. И вокруг нет никого.
Пришлось помотать головой, чтобы избавится от наваждения. А ведь я слышал, что на этом участке тракта люди иногда теряют рассудок и топятся в болоте. Кто говорит – болотные ведьмы, кто – дурные испарения. В чём правда – не знаю, но сам видел оборванца, сидящего на обочине. Он дико хохотал, пускал слюни и тыкал пальцем в сторону Пустоши. Не хотелось бы закончить так же.
О чёрт! В паре лиг позади нас медленно двигалась чёрная точка. Впрочем, не так уж медленно: повозка (а это точно была какая-то повозка) постепенно догоняла нашу группу. Первоначальная радость от того, что мы не одни в этом тоскливом мире, мало-помалу начала сменяться пока ещё смутной тревогой. Наши лошадка шли в шустром темпе, и чтобы их догнать, требовалось нестись на огромной скорости. Кому потребовалось загонять коней на Хвандском тракте? А главное – зачем? И спрятаться тут абсолютно негде…
Я не стал ничего говорить спутникам, просто осторожно достал самострел и взвёл пружину. Теперь оставалось снять оружие с предохранителя и можно пускать в дело.
И вдруг, сквозь фырканье коней, стук копыт о камень и свист ветра, я расслышал тихое позвякивание.  От этого, вроде бы безобидного звука, у меня мороз продрал по коже. Дрожащими руками я достал свою зрительную трубку и повернувшись, посмотрел через неё в сторону чёрной точки.
Уркаган недоуменно заржал, точно интересовался, какой ерундой занимается его всадник. Но мне было не его вопросов. Поначалу перед глазами прыгала дорога и болото, но чуть поискав, я таки обнаружил большой чёрный фургон и четырёх всадников впереди повозки. И наездники, и возница вовсю пришпоривали скакунов.
Я не мог подробно рассмотреть всадников, но сосущее чувство внутри подсказывало, что нас догоняют те самые, от кого мы прятались сегодняшним утром. Сейчас укрыться было негде, а расстояние между нами стремительно сокращалось. И если кони принцессы и графа ещё могли прибавить ход, то мой Уркаган явно шёл на пределе своих сил. Был вариант отправить спутников вперёд, а самому съехать на обочину и притвориться обычным бродягам. В конце концов не я же интересовал распроклятых гуннов!
К счастью, ситуация благополучно разрешалась ещё до того, как я успел сообщить пренеприятнейшее известие. Впереди показалось большое одноэтажное здание с плоской крышей. Передняя часть постройки опиралась на каменистое основание у тракта, а задняя – стояла на сваях, вбитых в болото.
Я облегчённо выдохнул. Это место мне было очень хорошо знакомо. Постоялый двор назывался: «Большие жабы» и находился в пятнадцати лигах от Хванда. Единственное место, где кипело хоть какое-то подобие жизни во всей Топленьской пустоши. Да ещё и как кипело! Честно говоря, при других обстоятельствах я бы просто не рискнул останавливаться в «Жабах». Да ещё и с такими спутниками.
- Что это? – поинтересовалась Вайолетта, поворачиваясь ко мне. – Здесь случайно нельзя перекусить?
- Можно, - сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал тот испуг, который вынуждал желудок подниматься к горлу, - но нужно держать ухо востро. Люди, который останавливаются в «Жабе» … Как бы это сказать? Резкие, что ли.
- Они не посмеют связаться с дворянином, - надменно бросил Шу.
- Не посмеют, - согласился я, - но могут зарезать этого самого дворянина втихую или подрезать ему кошелёк. Так что лучше не отсвечивать.
- Не делать, что? – удивилась девушка.
- Не гнать волну, - пояснил я, потом мысленно хлопнул себя по лбу. – Не показывать, кто мы, на самом деле. И вообще, выбрать самый дальний угол.
Невзирая на то, что я старался как можно лучше донести до собеседников свою мысль, всем мои слова пропали втуне. Когда мы подъехали к воротам с изображением квакающей жабы и слуга, похожий на облезшую крысу предложил привязать коней, граф решил с ним расплатиться. Таким же золотым, какой мы подарили пограничникам. Ну, не идиот?
Хорошо, хоть я вовремя сообразил, за каким чёртом Шу запустил руку в поясную сумку. Когда граф вытащил монету, я тут же сжал его ладонь и скорчил зверскую рожу. Граф недовольно зашипел, но я в этот момент смотрел только на крысёныша: успел он заметить блеск золота или нет? Но мышиная морда не отражала ничего, кроме ожидания вознаграждения. Ф-фух!
Продолжая держать Сигона за дёргающуюся руку, я быстро достал медяк и отщёлкнул его большим пальцем. Слуга с привычной ловкостью поймал монету, и она тут же исчезла между грязных пальцев. Крысёныш неразборчиво буркнул благодарность, взял коней за поводья и побрёл к коновязи.
- Что ты себе позволяешь, мерзавец? – рявкнул граф, сумев выдернуть пальцы из моей хватки. – Хочешь оплеуху, ничтожество?
- Желаешь, чтобы нам перерезали глотки немедленно? – в свою очередь осведомился я и проверил, легко ли самострел снимается с пояса. Потом тщательно прикрыл оружие плащом. – Или всё-таки потерпишь? За такую монету любой посетитель «Жаб» готов прикончить мамашу, папашу и своего исповедника, в придачу. Я уж помолчу про чужаков, явившихся неизвестно откуда и швыряющих золотые направо – налево. Мельче денег нет?
- Пожалуй, нет, - задумчиво протянула Вайолетта, изучая содержимое своего кошелька.
Чёрт! Неужели Нарим не мог подумать про это, когда снаряжал двух высокородных олухов? Придётся в Хванде навестить своего знакомого менялу и разбить золотые на что-то, более подходящее для путешествия. Надо же, отправиться в тайную поездку с мешком золотых! Кажется, эти люди просто напрашиваются на неприятности.
- А кое кому не помешало бы скрыть свою мордашку, - сказал я, обращаясь к девушке. – Я знаю множество отчаянных парней, которые промышляют похищением молодых девиц, чтобы сбывать их в дома терпимости.
- Но я же – принцесса! – Вайолетта выглядела потрясённой.
- А им это без разницы, - хмыкнуло я и взявшись за дверную ручку добавил так, чтобы никто не услышал. – Жопа и сиськи у всех одинаковые. Да и остальное не поперёк расположено.
Тяжёлая дверь со скрипом пошла навстречу. В нос немедленно ударила воистину адская смесь запахов. Чеснок, лук, водка, выгнанная из болотного корня, печёное мясо и ещё какая-то пряная дрянь, от которой свербело в носу и драло в горле. Я ощутил дикую пустоту в желудке и повернулся к спутникам. Они топтались на месте, испуганно принюхиваясь к незнакомым ароматам. Так они дождутся, пока сюда прибудут преследователи.
- Вам что, особое приглашение нужно?  - спросил я, прислушиваясь к нестройному гулу множества голосов, доносящемуся из двери. – Или поищете заведение для благородных господ?
- Забываешься, хам! – прикрикнул Шу и кончик его носа побелел.
Пожав плечами, я шагнул внутрь и тут же получил под зад закрывшейся дверью. Запах чеснока стал ещё гуще, отчего пузо натурально взбунтовалось, требуя немедленного угощения. Я пригляделся: в полумраке, сквозь густой дым, различались массивные тумбы столов-пней, вырубленных из огромных деревьев Чернолесья. Чадящие факела не добавляли света, а их дым ещё больше закрывал обзор.
Такое ощущение, будто я стоя на пороге пещеры, где в чаду мелькают какие-то призраки, а самые дальние углы погружены во тьму. Время от времени я видел спешащих слуг. Каждый, как две капли воды похож на того, что принял наших лошадей. Сколько раз видел, всегда поражался их сходству. Братья они, что ли?
Дверь за спиной скрипнула и пустила внутрь Сигона, который придерживал Вайолетту под руку. Ну что же, оба очень разумно сделали, тщательно завернувшись в плащи. Девушка ещё и опустила капюшон, так что теперь догадаться, кто она. Можно было лишь по некоторым признакам.
- Ну что? – недовольно прошипел Шу. Парню явно не хотелось общаться со мной.
- Идём туда, - я уже успел высмотреть свободную тумбу около стены. Потом поймал за руку пробегающего мимо крысёныша. – Эй, ты, неси вон туда графин Портейнского красного. Только не вашу бурду, а настоящее, ясно? С нас станется. И три порции мясного. Да чтобы как следует пропеклось!
- Сделаем, - присвистнул слуга и прищурившись, изучил нашу троицу. Кивнул и растворился в дыму.
До своего столика мы добрались без приключений. Сегодня в «Жабах» было спокойно, как никогда. Да и вообще, народу почти нет. Думаю, десятков пять, не больше. Большая часть уродливых шлюх осталась без работы и просто болтала, сидя за длинным столом у противоположной стенки. Парочка направилась было к нам, но я отослал их взмахом руки. Хм, а у правой жопа ничего себе. Ладно.
- Что это за женщины? – спросила Вайолетта, с некоторой опаской присаживаясь на деревянную лавку. – Чего они хотели?
- Это7 Шлюхи, - ответил я, напрочь игнорируя предостерегающие знаки графа, очевидно желающего уберечь спутницу от новых потрясений. Денег хотели заработать, но сегодня им не светит.
- Шлюхи, - Вайолетта определённо произносила слово, доселе ей неизвестное. – Разновидность прислуги?
- Типа того, - я поднял принесённый графин и откупорив, понюхал. – Ну что же, очень даже неплохо. Хоть, на моей памяти бывало намного лучше.
- Несколько бочек утопили в болоте, - просипел слуга и ловко поставил перед каждым тарелку с местным кулинарным шедевром. Хм, даже полотенца принесли. – Что-нибудь ещё?
- Пока – нет, а там – видно будет.
- Это что? – Вайолетта явно пребывала в полуобморочном состоянии, когда указывала дрожащим пальцем в свою тарелку. – Это можно есть?!
- Ещё и как! – я отломал ножку гигантской топленьской жабы и положил в рот, ощущая нежный хруст поджаренной шкурки. – Кроме как здесь это блюдо неплохо готовят только в Портейне. А вот жаб таких там нет. Думаете, откуда здесь такое хорошее портейнское?  Приезжают и меняют этих тварей на сыр и вино.
- Есть жаб? – Шу едва не подскакивал на пятой точке. – Ты ополоумел? Что ты нам предлагаешь?
- Не хотите – не ешьте, - я только пожал плечами, обглодав ножку до кости. Отломил вторую. – Дорога длинная.
И вновь мне не дали спокойно утолить голод. Дверь распахнулась и с некоторым трудом пропустила внутрь невероятно широкоплечего гиганта в кольчужной рубахе до колен. Светлые волосы, словно пакля свисали по обе стороны плоской физиономии и оба этих признака показывали, что на огонёк заглянул житель Гуннланда. В руках великан держал двуручный меч и судя по всему был готов немедленно пустить оружие в ход.
Сердце стукнуло и замерло. А потом, с оглушительным стуком ударилось о подошву сапога. Я с некоторым трудом пропихнул ком, ставший поперёк горла. Залил его вином, которое ухнуло внутрь точно обычная вода. Очевидно лицо полностью отразило все мои чувства, потому что Шу нахмурился и уставился на человека у входа.
- Старый знакомый? – поинтересовался граф.
- Ну, можно и так сказать, - я поставил бокал с вином на стол и принялся освобождать самострел, так не ко времени запутывавшийся в складках плаща. – Утром сегодняшним познакомились. А ещё он и его дружки так хотели пообщаться, что гнались за нами по тракту.
- Гуннландцы? – Шу ещё раз посмотрел на незваного гостя.
- А что, по роже не видно? За лигу смердит этим дерьмом!
- Так что же ты молчал? – теперь наш доблестный телохранитель горел праведным негодованием. – Ты обязан был предупредить! Я должен знать о всех опасностях, угрожающих Вайю… Принцессе.
- И что бы это изменило? – я пожал плечами. – Вот ты сейчас знаешь – легче стало?
- Как нам поступить? – в голосе Вайолетты проскользнула нотка беспокойства. Мало девица волнуется. Мне, например, хочется визжать от ужаса.
- Если он только сунется к нам – я немедленно снесу ему башку! – Шу попытался вскочить, и я зашипел, прижимая графа к лавке. – Да как ты смеешь?
- Тихо! – я давил Шу на плечо, продолжая смотреть на невозмутимого исполина у двери. – Может быть они нас не заметят и двинут дальше. Пока сообразят, в чём дело, мы доберёмся до Хванда. А там можно сбросить любой хвост.
Послышалось приближающееся позвякивание и гунн, стоявший у входа, сделал шаг вперёд. Шагнул, чтобы уступить место двум, похожим на него, как две капли воды. Однако совсем не великаны приковали внимание всех посетителей «Жаб». Вновь появившиеся сжимали концы двух толстых цепей. Цепи крепились к металлическому кольцу на шее очень странного существа.
Вроде человек, но назвать тварь так у меня язык не поворачивался. Приземистый горбун, на коротких искривлённых ногах. Лысая голова существа казалось росла прямо из груди. Таких широких плеч я не видел ни у одного кузнеца, а руки по толщине больше напоминали ноги коня-тяжеловеса. В этих невероятных конечностях существо сжимало меч такой длины и ширины, что сомневаюсь, будто я смог бы его даже поднять. Тварь волокла оружие за собой, так что конец клинка оставлял на деревянном полу глубокую борозду.
При виде жуткого существа, явно недавно покинувшей преисподнюю, посетители приумолкли. В полной тишине было слышно лишь тяжёлое дыхание и звон цепи.
- Что это? – выдавила из себя Вайолетта и мне показалось, будто шёпот девушки оглушительным громом разорвал тишину, выдав наше расположение.
Пока посетители и персонал пребывали в оцепенении, гости начали действовать. Тот, который появился первым, неторопливо пошёл вдоль столов внимательно вглядываясь в лица сидящих людей. Если среди мужчин попадалась местная шлюха, гунн разглядывал её особо внимательно. На вопросы, возражения и ругань ошеломлённых людей, гунн отвечал одним и тем же:
- Halt maul.
После этого продолжал спокойно идти вперёд. Мой палец дрожал на спусковой скобе самострела, в то время, как гигант мало-помалу приближался к нам. Я хотел было посоветовать принцессе надвинуть капюшон пониже, но подумал, что лишние слова и движение лишь привлекут дополнительное внимание.
В этот момент лысая сгорбленная тварь начала подпрыгивать и что-то утробно урчать. При этом существо держало меч перед собой, вонзая острие оружия в пол при каждом прыжке. Поначалу я думал, что слышу обычное звериное рычание, типа того, какое издаю бешеные псы. Однако спустя некоторое время стало ясно, что монстр повторяет фразу:
- Sieg und Rache! Sieg und Rache!
Тварь умела говорить!
И это рычание, казалось пробудило от спячки хозяина постоялого двора. Человек, больше похожий на огромную бочку с крошечной головой, что-то рявкнул и два пузатых здоровяка направились следом за хозяином. Они подошли к гунну, который осматривал посетителей, и владелец «Жаб» смачно высморкался под ноги гиганту, постаравшись, чтобы капли непременно попали на обувь гиганта. Тот остановился и холодно уставился на человека-бочку.
- Was geht los? – вопрос прозвучал так, словно спрашивающий не нуждался в ответе.
- Слухай, любьязный, - хозяин громко чмокнул толстыми губами и оглянулся на сопровождающих. Здоровяки держали в руках огромные мясницкие топоры. – Колы ты прыйшов до мэнэ попоисты, так сидай та иж. Колы ни – гэть звидсиля! Ну ось чого тоби трэба?
- Was ich will? – очень медленно переспросил гунн, рассматривая собеседника, точно видел обычного таракана.
И вдруг, совершенно неожиданно, даже не изменив выражения лица, ударил толстяка в живот. Я ещё никогда не видел, чтобы кого-то били с такой силой. Хозяина приподняло над полом и отшвырнуло на несколько шагов, так что он сбил с ног своего помощника
- Himmeldonnerwetter, – ругательство в устах гунна прозвучало, точно простая констатация факта.
Угрожающе завопив, второй громила размахнулся топором и бросился на обидчика. Казалось, этот удар невозможно ни остановить, ни парировать. Ещё мгновение и сталь топора вонзится в продолговатый череп, прикрытый светлой паклей волос. И тут произошло нечто, невероятное для большинства посетителей (я ожидал чего-то эдакого).
Меч в руках гунна точно живой выскользнул из ножен и рыбкой сверкнул в полумраке, метнувшись к вышибале. Тот замер и выпучил глаза. Потом выронил поднятый над головой топор и оружие громко стукнуло о пол. Громко, потому что наступила абсолютная тишина. Громила пустил изо рта кровавую слюну и посмотрел на рассечённый живот, откуда блестящими сосисками лезли кишки.
- Tauglich, - констатировал убийца.
Словно дождавшись этого резюме, здоровяк грузно повалился в лужу собственной крови. Всё это произошло настолько быстро, что второй вышибала ещё не успел выбраться из-под задыхающегося в порывах рвоты хозяина. Однако, помощь уже была близка. Обслуга «Жабы» привыкла жёстко обходиться нарушителями спокойствия и в топи успело упокоиться немало хулиганов.
Из сумрака вынырнули призрачные силуэты крысёнышей с длинными ножами и около десятка громил, типа тех, что лежали на полу. У каждого – или топор, или окованная металлом дубина.
Казалось, будто силы неравны и незваных гостей тут же сметут. Однако, лично я поставил бы на пришельцев, как бы мне не хотелось, чтобы они проиграли. Физиономии гуннов оставались столь же невозмутимыми, как и прежде, когда они отстегнули цепь от ошейника горбатой твари.
- March! – скомандовал один из пришельцев и толкнул монстра вперёд.
И в то же мгновение постоялый двор превратился в преисподнюю. Люди принялись выскакивать из-за столов и выхватывать оружие. Истошные вопли оглушили меня до такой степени, что я не мог понять: вопят ещё живые или уже умирающие. Маленький горбатый дьявол махал мечом так, словно был косарём и под его косу попадали не люди, а упругая сочная трава. Никто не мог даже приблизиться к твари, мгновенно превращаясь в кровавый фарш, размазанный по полу.
Два гунна остались у двери, внимательно наблюдая, чтобы никто из выживших не мог прорваться наружу. Время от времени гиганты лениво помахивали мечами, повергая на землю беглецов. Третий их товарищ метался по залу, разглядывая бегущих, лежащих и ползущих.
- Что делать?! – вот теперь принцесска впала в панику.
- За мной! – взвизгнул я и шлёпнулся на четвереньки. – Ползите за мной вдоль стены. Быстрее, мать вашу!
Что-то прокатилось по столу над головой и шлёпнулось на пол впереди, забрызгав рожу тёплыми каплями. Голова, мать её! Отрубленная голова с выражением предсмертного ужаса на грязной физиономии. Чёрт! Я отбросил башку в сторону и с удвоенной скоростью пополз вдоль поросшей коричневым мхом стены.
Быстрее, быстрее! Крики всё ближе и всё громче. Быстрее! Рычит маленький дьявол и свистит его невероятный меч. Где принцесса, чёрт бы её побрал? Здесь, ползёт с искажённым от ужаса лицом и сотрясается в порывах тошноты. И граф тут, с белым от напряжения носом. Хорошо, хоть не пытается встать. Быстрее, быстрее! Чьё-то тело пролетело над нами и шмякнулось о стену с отвратительным звуком раздавленного помидора. В сторону жмурика. Чёрт, тяжёлый…Ползти по нему, мать бы его так! Вперёд, быстрее! Где самострел? Здесь, слава Троице!
Вот и стол раздачи.
- Сюда! – шёпотом проорал я. – Быстрее!
Чей-то огромный меч под аккомпанемент душераздирающего вопля разрубил толстую столешницу над нами. Вопль тут же смолк, а на голову мне хлынул настоящий ручей из крови. Я обернулся как раз вовремя, чтобы закрыть рот принцессе, изготовившейся кричать что есть силы. Было от чего!
Дверь, у которой мы оказались была приоткрыта, и я тут же нырнул в тёмную щель, ускользая от криков и металлического лязга. Лишь убедившись, что тут нас никто не заметит, я поднялся на ноги и помог встать Вайолетте. Глаза девушки помутнели, да и вообще, выглядела она не лучшим образом. Я на всякий случай опёр девицу о стену и вытер рожу каким-то куском ткани. Граф встал самостоятельно и тут же принялся болтать глупости. Кажется, я уже начинал к этому привыкать.
- То, как мы поступили – недостойно дворянина, - заявил мальчишка. – Ещё никогда…
- Вот и славно, - перебил я его. – Времени у нас – в обрез. Эти мясники действуют так хорошо, что быстро прикончат всех, кто там остался. Ещё некоторое время им потребуется, чтобы понять: они перебили кучу народу зазря. Точно они начнут искать пропажу.
- Что же делать? – сумела выдавить принцесса и тяжело сглотнула.
Очевиддно, сама мысль о новой встрече с гуннами и их тварью пугала девушку до беспамятства. А ведь ей грозил всего-навсего плен. Что же говорить про меня?
- Сейчас мы пройдём через кухню, попадём в небольшой коридор, а уж оттуда – на задний двор двора. Я чуть-чуть задержусь, а вы седлайте коней и дуйте что есть силы. Езжайте в Хванд и ждите меня в гостинице: «Изумрудный дракон». А теперь – вперёд.
Перед тем, как покинуть это гостеприимное местечко, и я подкрался к двери в зал и полюбовался зрелищем истребления посетителей. Несколько факелов лежали на полу и рассохшееся дерево настила занялось, добавив дыма в сумрачный морок. В дымной полутьме мелькали силуэты, машущие мечами в поединке то ли с врагом, то ли с собственной тенью.
Сплюнув на пол, я побежал прочь от этого ада. Не было разговоров со спутниками: только тяжёлое дыхание и стук обуви по полу. Какие-то люди в грязных передниках притаились в углах огромной кухни, испуганно глядели на нас и бормотали защитные молитвы. Насколько я знал, божественной троице было не до этих недоумков, которым очень скоро предстояло погибнуть от меча гуннов или пожара. Впрочем, если они возьмутся за ум, то ещё успеют дать дёру.
В конце длинного и тёмного коридора мелькнула полоса света и я сходу ударил плечом о дверь и распахнул её настежь. Правда тотчас едва не ткнулся носом в большую кучу мусора, которая занимала почти всё пространство заднего двора. Вонь мусора и нечистот едва не сшибала с ног.
- Ртом дышите, - посоветовал я, услыхав за спиной характерные звуки. – И быстрее, быстрее.
Пока граф и принцесса, поскальзываясь в смрадных лужах, бежали вдоль бревенчатой стены, я нашёл крепкий деревянный брусок и подпёр им дверь. Потом несколько раз ударил по деревяшке ногой. При каждом ударе зловонная грязь чавкала, обдавая обувь мерзкими каплями. Однако, дело было сделано: я заклинил двери намертво. О прислуге, оставшейся внутри я старался не думать. Главное сейчас – спасти собственную шкуру.
Закончив с этим, я бросился за подопечными. В висках тяжело колотило, а перед глазами мелькали ожерелья багровых лун. Когда я, плюхая сапогами по болотной жиже выбрался на передний двор, то увидел, как из узких окон под крышей здания к небу поднимаются столбы чёрного дыма.
Из-за двери всё ещё доносились крики, а прямо передо мной стояли Вайолетта и Шу. Оба, точно заворожённые смотрели на рослого гунна, который угрожал им большим мечом. Граф хлопал ладонью по рукояти своего клинка, но я бы на его месте даже не пытался.
- Halt, - сказал великан и на его грубой физиономии появилось что-то, вроде улыбки. - Das genugt vollkommen.
- Пошёл ты в жопу! – сказал я и разрядил в грудь гунну самострел. – Будя я ещё с тобой разговаривать.
Восемь дротиков пробили кольчужную рубаху гунна, а его самого бросили в грязь. Великан ещё шевелился, пытался что-то сказать, а я уже бежал к двери двора, проклиная свою память последними словами. Как я мог забыть, что этих уродов было четверо? Чёртов идиот! По пути я отломал кусок деревяшки от коновязи, постаравшись, чтобы палка имела острый конец.
- Что ты делаешь? – крикнула Вайолетта. – Бежим!
- Сейчас, - прохрипел я и загнал деревяшку под дверь. Начал бить по палке, загоняя всё глубже. – Уезжайте!
Дверь затряслась ия услышал жуткий рёв горбатой твари, рвущейся наружу. Бегом отсюда! Рык стал громче и страшнее, а я, сам не зная, как оказался в седле Уркагана. Дверь «Жаб» содрогнулась и выпустила наружу пол локтя блестящей стали. Святая троица! Прорубить такую толстую доску мечом!
- Уходим! – кричал я, удаляясь от дымящегося здания. – Быстрее, уходим!